АЗБУКА БЛЕССА
АЗБУКА БЛЕССА
А
Александр
А
Александр
Если следовать вдоль дороги из Лондона на север и идти очень-очень долго, через городки и деревни, через холмы и речки, мимо людей и нелюдей, рано или поздно придешь к этому лесу. Миниатюрной чащобе со своими оврагами, заросшими соснами и елями, невысоким старым холмом с совершенно лысой вершиной, медленной сонной речкой и даже своим болотом, в котором живут смешливые водяницы.
А если идти по неширокой дорожке, что начинается от небольшого водопада (единственного во всем лесу), то можно выбраться из леса, пройти по пустоши, подняться на пригорок и увидеть за оврагом рощу. Тропинка ныряет с разбегу прямо в рощицу и, оробев среди высоченных дубов, превращается в степенную дорожку, годную даже для экипажей. Только тут неоткуда взяться экипажам, если только они не прилетят по воздуху или возникнут из ничего. Тогда, конечно, они смогут проехать по дорожке через рощу и очутиться перед замком. Очень старым замком, обнесённым серой стеной, с двумя башенками по углам. Дорога ведет прямо к воротам, запертым на ржавый замок. Но сбоку есть калитка, и она пропустит во двор, к широким каменным ступеням, ведущим к главному входу.
На ступенях стоит и широко улыбается хозяин.
Хозяин этого замка, этой рощи, этих тропинок, этого леса с его рекой, болотом и лысой горой. Александру принадлежит все в округе и замке, в том числе и сам Блесс.
- Я вернулся!
А Блессу принадлежит право повиснуть на шее Александра после отлучки.
Б
Блесс
Блесс
Однажды, в далеком будущем, Александр усадит Блесса, уже достаточно большого, чтобы понять, в глубокое кресло перед камином, встанет перед ним на колени и всё-всё расскажет и за всё попросит прощения. Но пока...
Александр увернулся от снежка и рассмеялся:
- Мимо, Блесс!
... но пока он лелеет этого ребенка и как можно чаще называет его по имени, которое выбрал сам. Может быть, имя пересилит проклятие, которым является этот заливающийся смехом ребенок. Любимый ребенок.
В
Воспитанник
Воспитанник
- Майкл?
В голосе Александра звучало изумление, и Блесс, по обыкновению своему шпионивший за ним, забыл про осторожность и побежал во двор, не обращая внимая на то, как встают дыбом волосы и вылезают иголки на руках и на спине: гости редки в замке и никогда не приходят без приглашения. И уж если что-то удивило его Александра...
Блесс вылетел в черном вихре, взметающим листья и камешки, и замер, как вкопанный, среди медленно опадающего к земле мусора: его Александр обнимался с каким-то чужаком.
И даже не замечал никого вокруг!
- Кхем! – выразительно произнес Блесс.
Чужак наконец-то отлип от Александра (сразу принявшего виноватый вид, как заметил Блесс с удовлетворением) и окинул Блесса оценивающим взглядом.
- Убери колючки, Блесс, – попросил Александр, – это свои.
Блесс не спешил в это верить. Он настороженно взирал на приближающегося верзилу. Вымахал, тоже мне!
Чужак подошел ближе и присел на корточки, разглядывая. Блесс ощерился.
- Майкл, - окликнул Александр.
- Какой у меня занятный братишка, - заметил чужак, не обращая внимания на Александра. – Колючий.
Братишка? Это еще что такое? Блесс тихо зарычал и услышал, как вздохнул Александр. Пусть вздыхает, нечего было тащить в дом всяких этих пришельцев!
- Это – Майкл, – Александр тоже подошел и положил руку на голову чужака, – мой бывший ученик. А это – Блесс, мой...
Блесс едва не превратился в одно большое ухо, желая услышать продолжение. Чего мнешься, Александр?
- ... мой воспитанник, - наконец определился Александр.
- А вчера я был «горе ты мое», - недовольно напомнил Блесс, - а три дня назад ты сказал, что я – «твоя головная боль», а еще...
- Достаточно, - Александр прижал ладонь ко лбу, имитируя головную боль, но он улыбался.
И смотрел не на Майкла, а на Блесса. Вот так-то! Даже если чужаку было позволено остаться и провести в замке какое-то время.
Чужак мешался у них под ногами три дня, в течение которых Блесс усердно прятался от него на чердаке. К его восторгу (и облегчению) чужак не знал замка, и значит, не жил здесь до Блесса. Значит, все эти коридоры, переходы, захламленные чердаки, черепичные крыши и пугливые ласточки по-прежнему принадлежали одному Блессу. Даже если чужак и отвлекал на себя внимание Александра. Блесс не дозволил бы и этого, но он подслушал, что гость к ним ненадолго, и соблаговолил проявить терпение и снисходительность. Он так и сказал Александру одним поздним вечером, желая поразить его своим самопожертвованием и щедростью. Александр рассмеялся и попросил только не разорвать его на части при дележке. Иногда он говорит ужасно глупые вещи. Как будто Блесс будет заниматься чем-то подобным с этим пугалом!
Блессу удавалось избегать чужака все время пребывания этого типа в замке, но выйти попрощаться его всё же заставили.
Он угрюмо, но молча терпел, пока чужак обнимался с Александром на прощание и желал ему удачи с воспитанником. Он нахмурился, когда чужак вдруг посерьезнел и попросил Александра быть очень осторожным, потому что он играет с огнем, на что Александр только промолчал. И, наконец, Блесс настороженно ощетинился (не такими большими иголками, как при первой встрече, зато ядовитыми), когда чужак подошел попрощаться и с ним. К сожалению, нервный гость даже не попытался дотронуться. Он только наклонился и прошептал:
- Береги его.
Подразумеваемый «он» невольно улыбнулся. Подслушивал.
- Ты же знаешь, какой он бывает.
Блесс деловито кивнул, пряча иглы. Вражда враждой, но что-то общее у них было. И даже если он не понимал, что именно подразумевает этот... Майкл, и каким «таким» бывает Александр, Блессу не надо было сто раз повторять, чтобы он что-то усвоил.
Чужак кивнул и пошел со двора.
Блесс его проводил, конечно. Да самой рощи, в которой чужак превратился в сокола и улетел. Дружба дружбой, а осторожность никогда не помешает. Особенно, если дело касается Александра. И того, от чего его надо беречь.
Г
Гнездо
Гнездо
Блесс нашел его в первую же неделю своего проживания в замке, когда обследовал свой новый дом. Он все ждал запрещающего оклика, но его все не было. Александр и в самом деле позволил ему бегать, где вздумается. Разве что неохотно отпускал за пределы замка. Беспокоился. Блесс его понимал. Он бы тоже не решился выпускать на волю такое, как он. Ничего. Замка более чем достаточно. После хижины госпожи он казался огромным.
Огромными были и чердаки, у каждой башни свой и еще один, большой, над главным зданием. Вот под крышей одной из башен, привлеченный кружащими птицами, Блесс и нашел гнездо.
Ласточата – Блесс спросил у Александра, как называются эти птицы – были очень маленькими и очень противными. Он совсем не умели летать и только и делали, что лежали в гнезде и разевали ротики. А если спрятаться хорошенько и не шевелиться, то можно было подкараулить и их родителей: пару деловитых суетливых взрослых ласточек. Глядя на них, не верилось, что их страшненькие лысые детки когда-нибудь вырастут такими же.
Было бы здорово, думал Блесс, вырасти похожим на Александра. Таким же высоким, сильным, большим и очень умным. И хорошим. Блесс не смел копировать лицо Александра, хоть ему и хотелось. Придется жить со своим. Лысым и страшным.
Интересно, если он будет лежать в постели и разевать рот, Александр принесет ему еды?
Наверное, не стоит пробовать. Вдруг Александр угостит его червячками?
Д
День рождения
День рождения
Это случилось уже много позже, когда даже сам Блесс признал, что его можно иногда оставлять без присмотра и даже выпускать в люди. Тогда, в один ясный осенний денек в замок наведалась леди Маргарет.
Блесс обожал ее. И не только потому, что она всегда приносила ему что-нибудь вкусненькое. Леди Маргарет, на его взгляд, была лучшей в мире женщиной, и, возможно, даже была достойна его наставника. Он как-то заикнулся Александру об этом, но глупое создание только рассеялось и ответило, что он не достоин такой леди.
Вот-вот, глупое создание, иначе и не сказать.
Но в тот день даже Александр, казалось, был настроен думать по-блессовски. Во всяком случае, он очень мило улыбнулся леди Маргарет и даже подставил ей щеку для поцелуя.
И принял сверток из ее рук.
- Что это? Блесс высунул нос из своего укромного наблюдательного уголка – края тени от портьеры.
Александр почти не вздрогнул: хоть Блесс и научился прятаться от него, Александр по-прежнему чуял, когда тот поблизости.
- Ох, - сказала леди Маргарет и улыбнулась.
Она не знала, где он был, но, как уже понял Блесс, совершенно не умела удивляться. Это потому что она очень долго живет, как-то разоткровенничался Александр, хотя и невежливо говорить о возрасте дамы. Блесс попенял ему за неуважение, но запомнил.
- Что это? – Блесс потыкал сверток пальцем, понюхал, потер ногтем обертку.
Леди Маргарет снова улыбнулась:
- Это подарок моему другу на день рождения.
- День рождения? – удивился Блесс.
Он точно знал, что Александр родился не сегодня. Леди Маргарет тоже должна была знать, она и раньше бывала у них. Но Блесс твердо верил в благоразумие леди Маргарет и решил дать ей возможность объясниться.
- Он не сказал тебе? – улыбнулась леди. – Наш Александр такой скромный юноша.
- Как-то не подумал, - замялся Александр.
- Но Александр родился не сегодня, - уверенно сказал Блесс. – Я видел его вчера.
Несколько секунд леди молчала, задумчиво глядя то на Блесса, то на Александра.
- Он родился в этот день много лет назад, - наконец изрекла она. – И каждый год принято отмечать это событие подарками и угощеньями. Конечно, дорогой Александр даже не удосужился подумать о твоем дне рождения? Что взять с мужчины.
Александр выглядел виноватым. Нет, даже расстроенным.
- Прости, Блесс, я не подумал... – он оборвал себя. – Я должен был подумать... я...
Блесс пропускал его слова мимо ушей. Он вспоминал свой день рождения. Блесс не говорил Александру, чтобы не расстраивать его, но он прекрасно помнил этот день. Это было очень болезненное воспоминание. Что может побудить кого-то праздновать его?
- ... и я не знаю даже даты его рождения, - убито закончил Александр.
Блесс только открыл рот, чтобы в резких выражениях дать понять, что он думает об этой идее, как леди Маргарет ласково коснулась его руки.
- Почему бы нам не дать Блессу выбрать себе день рождения? – нежно произнесла она. – Например, тот день, когда он встретил тебя, Александр.
Тот день? Тот день Блесс тоже отлично помнил. Ужасный мучительный день, когда он было решил, что умирает, когда он был готов к этому, почти желал. День, когда он встретил силу, превосходящую его. День, когда он, яростный и ощерившийся зверек, впервые встретил в ответ на свою злость доброту и понимание, когда вся его ненависть словно утонула в океане спокойствия и теплоты.
Этот день он тоже никогда не забудет.
Блесс ощутил прилив старого, почти усмиренного им желания прижаться к Александру, забуриться в его объятия и никогда не покидать. Быть рядом, быть с ним, быть им.
- Сегодня, - сказал он, - мой день рождения будет сегодня.
И
Инквизиция
Инквизиция
На самом деле даже у Александра есть то, чего он боится. Эту печальную истину Блесс узнал из книг. Точнее, не совсем из книг. Он пролистывал какой-то толстенный том по истории средневековья и напоролся на картинку сжигаемой на костре ведьмы. Бедную девчонку поймали... Но это было давно. Ведь Блессу не грозит подобная участь, даже если он не будет осторожничать? Он уже умеет держать себя в руках, и обычные знакомые Александра уже не чувствуют в Блессе чужой породы и не шарахаются от него.
Блесс подхватил толстенный том и направился искать Александра.
Может, и не стоило выпрыгивать на Александра из-за угла и протягивать ему распахнутую книгу. Но Александр даже изменился в лице, когда увидел картинку. Блесс занервничал. Если даже самому Александру не по себе, значит, и Блессу стоит быть настороже?
Александр разъяснил ему, что, хотя инквизиция уже не бушует, как раньше, она по-прежнему существует. И по-прежнему преследует их. Возможно, им стоит когда-нибудь уехать в Новый свет. Туда еще не добрались люди в плащах с крестами.
Блесс был обеспокоен. Рассказанное не давало ему покоя весь день и не давало уснуть ночью. Как же так? Значит, в любой момент на их замок могут напасть? Они, эти люди, инквизиция, могут попытаться убить Александра? Вряд ли у них получится, но вдруг? Ну вдруг? А у замка ни ограды толком, ни защиты. Единственно что болото на полпути, так его обойти проще простого, не заплутаешь.
Значит, надо сделать так, чтобы заплутали. Чтобы затеряли свой путь, а в лучшем случае и думать забыли, зачем они здесь.
Воображение Блесса нарисовало армию суровых мужчин с бритыми макушками, молча идущими на приступ замка. Они шутя преодолевают стену и врываются во двор. А во дворе стоит Александр, но ему не сдержать атаку, их слишком много. И вот уже Александр падает на землю, весь в крови...
Волна невообразимой мощи пронизала весь замок, вспугнула уснувших было ласточек, и подняла с постели Александра. Что-то с его мальчиком? Когда он примчался, перепуганный, в спальню к своему беспокойному приемышу, тот сидел на своей кровати и тихо подвывал. Александр кинулся тормошить его, звать; умолял откликнуться. Наконец, Блесс взглянул на него дикими глазами и вцепился мертвой хваткой.
Эту ночь Александру пришлось провести рядом с Блессом. И весь следующий день Блесс ходил за Александром по пятам, оберегая его. Александр пробовал уговорить его, успокоить, но Блесс словно не слышал. Александру грозит опасность, а Блесс ничего не делает, чтобы предотвратить ее. Он ничего не делает, чтобы обеспечить безопасность Александра хотя бы в его собственном доме. А ведь он мог, он умел... он умеет. Александр, конечно, рассердится и расстроится, но зато ничто не будет ему угрожать.
Надо было только выпроводить Александра из дома. Ненадолго.
Блесс постарался взять себя в руки. Ему надо было убедить Александра, что с ним уже все в порядке. Что его можно оставить одного. Он практически вытолкал Александра из дома, чтобы доказать, что сможет просуществовать денек, не цепляясь за него.
Блесс знал, что существует очень мало вещей, которые Александр не сделает ради него. Оставить поскучать одного на полдня, конечно, в их число не входило.
Это было больно – вспоминать, взывать к той части себя, которую он давно похоронил. От которой так мрачнел Александр. От которой болела голова, и тело теряло свои очертания. Благодаря которой – Блесс подслушал, – леди Маргарет назвала его маленьким апокалипсисом. Но разве есть на свете хоть что-то, чего Блесс не сделает ради Александра?
Вечером Блесс выполз из замка встречать Александра. Он боялся, что без его помощи даже Александр не сможет найти свой собственный дом. Сейчас, когда пыль перемены осела, и замок снова обрел объем и стал осязаемым, Блесс уже не мог вспомнить, что и как он сделал. Но его задумка удалась: сдвинутый на полсекунду назад замок уже не существовал в обычном мире. Никто никогда не сможет войти в него без позволения Блесса. Пусть себе Александр ругается.
Надо только будет как-нибудь собраться и очистить чердаки от трупов ласточек...
Е
Елей, мирра и ладан
Елей, мирра и ладан
Это случилось в Риме.
Блесс был категорически против поездки. Напуганный прочитанными книгами об инквизиции и беспокоящийся об Александре, он ни в какую не хотел соваться в «осиное гнездо». Утомленный его возражениями Александр предложил ему остаться дома, в Англии, но это только еще больше возмутило Блесса. Позволить Александру ехать одному? Что за бред! А если ему потребуется помощь? Эти так называемые друзья, зовущие в пасть ко льву, как будто от них будет толк в сложной ситуации!
Блесс поехал, конечно. Косился и вздрагивал от каждого шороха. Довел, в конце концов, до того, что Александр запер в номере отеля и запретил выходить. Блесс надулся, но когда Александр вышел, тайком последовал за ним.
И моментально потерял из виду. Это не слишком обеспокоило Блесса, он был уверен, что при желании легко найдет Александра снова. Только вокруг все было таким красочным, непривычным, интересным! Он озирался, выглядывая в толпе Александра, но взгляд невольно цеплялся за яркие цвета, за странные здания, за шумных людей.
И, в конце концов, о чем только думал Александр? Выходить из дома среди бела дня! Не к лицу это порядочной нечисти!
А потом Блесс поднял голову и остановился. Он сам не понял, как здесь оказался, но перед ним стояло высокое здание с крестом на верхушке. Церковь. Надо же.
Блесс с любопытством поднялся по ступенькам. Там, внутри, сидят люди, которые хотят его убить, даже не зная о нем ничего, кроме того, что он не такой, как они.
Внутри было сумрачно и сильно пахло воском и какими-то благовониями. Блесс растерянно топтался на пороге. Здесь повсюду были кресты, но они не причиняли беспокойства. Просто изваяния и рисунки. Было очень тихо, только бормотали что-то стоящие на коленях два человека – молились? – и третий, у алтаря...
О, это священник! Блесс, влекомый любопытством, подошел ближе и потрогал человека. Молния его не поразила, пальцы тоже не обожгло. Удивленный священник что-то сказал, но Блесс не понимал итальянский. Он еще раз потыкал священника в грудь. Ничего. Разочарованный, он отошел к очередному изображению святого на стене. Перед ним висела крохотная лампа, источавшая одуряющий аромат.
Блесс воззрился на сурово сжимавшего губы святого и потрогал и его. Ничего.
- Я думал, одно мое присутствие в церкви – уже грех, - спросил он, морщась от запаха. – А все же вот я вхожу сюда и брожу среди этих людей, ненаказанный? Вы совсем обленились? Или... я не так уж виноват?
Он подошел еще ближе к стене, вглядываясь в нарисованные глаза. Лампа качалась перед его глазами.
- Ну, так что? – спросил он, морщась от запаха благовоний.
Насекомых что ли выкуривают? Даже голова кружится...
Блесс чихнул и без сознания свалился под ноги святому.
Это был первый и последний раз, когда Блесс заходил в церковь. Александр еще долго потешался над ним, приговаривая свое «как черт от ладана». Конечно! – его-то никогда не мутило от благовоний. И это еще не повод смеяться над другими.
Блесс долго дулся на него за это.
Ж
Женщина
Женщина
Александр хандрил.
Оказывается, даже самые сильные и могущественные могут подхватить насморк. И сидеть весь день у камина, нахохлившись, чихая и сопя.
Вообще-то, это была вина Блесса. Не понеси его нелегкая шататься вчера по лесу, Александру не пришлось бы лезть за ним в ручей, а потом шлепать в мокрой обуви, высушить которую Александр то ли забыл, то ли поленился. А на другой день – пожалуйста! – насморк. Нос распух и покраснел – Блесс подглядел в замочную скважину, не решаясь показаться на глаза. Он уже уяснил, что наказывать его никто не будет, но не стоит лишний раз испытывать терпение своего... благодетеля? Опекуна? Спасителя?
Своего Александра – звучало немного поспешно и слишком оптимистично, но Блессу нравилось ощущение, возникающее в нем, когда он говорил это про себя. Он, конечно, бегает за Александром, как цыпленок, но и Александр постоянно присматривает за ним.
И вот теперь, из-за какого-то насморка, Блесс лишен общества своего Александра на весь день? И Блесс даже не заболел, ни разу не чихнул. Сидели бы сейчас вместе, куксились на пару. Нет, Блесс никогда не простывает!
Он опустился на пол перед комнатой Александра, привалился к стене. Он был расстроен, а когда он расстраивался, он терял над собой контроль. К тому же он не завтракал и не обедал. Он все еще не решался сам шарить на кухне. А Александр забыл его покормить, потому что ему кусок в горло не лезет. Он болеет, бедный.
Блесс закрыл глаза и откинул голову назад. У него больше не было ни сил, не желания сдерживать себя в одном облике. Тело поплыло, плавясь. Сначала по контурам, потом изнутри, меняясь, перестраиваясь в такт настроению Блесса.
Когда Александр, наконец-то сообразил, что звон в ушах у него не проявление болезни, а воздействие силы Блесса и проковылял из комнаты, превращение уже было завершено.
На пороге его комнаты лежала маленькая девочка со следами слез на пухлых щечках. Она была очень похожа на Блесса. Она, собственно, и была им.
Александр тяжело осел рядом. Он совсем забыл про ребенка... Иногда ему казалось, что он взвалил на себя непосильную ношу.