скриншот
Вот и... драббл про Жемчуг сразу после потери Розы.
"Одиночество"
"Одиночество"
Когда-то она мнила себя свободным самоцветом. Подумать только! Жемчуг, порвавшая цепи служения! Ничья Жемчуг! Независимая и самостоятельная Жемчуг! Красивая героическая сказка. И как всё сказки – не имеющая к реальности никакого отношения. Даже если самой Жемчуг поразительно долго удавалось верить в эту сказку.
И только после смерти Розы Жемчуг поняла, как ошибалась; когда её обступило со всех сторон и поглотило настоящее одиночество.
И это невыносимо. Ад. Непреходящая мука.
Она убивалась по Розе, конечно, она любила её, но дело было не только в любви. Никогда раньше Жемчуг не была одна. Тысячи лет назад, задолго до знакомства с Розой Кварц, Жемчуг была создана для своей повелительницы; с самого своего появления на свет она знала, для чего и для кого живёт. Сотни и сотни лет она следовала за своей госпожой, ни на мгновенье не забывая о ней. Может, она и не была необходима, но она знала своё место, и место это было у ног Алмаза.
Потом в её жизни появилась Роза. И сколько бы ни твердили они друг другу о свободе, в глубине души обе знали, что Роза просто заняла опустевшее место хозяина в душе Жемчуг. Может, поэтому у них так ничего и не вышло; может, именно это тайное знание отравляло их отношения.
Но Розы больше нет. А значит, нет больше якоря. Нет надёжной опоры. Смысла жизни. Нет хозяина. И Жемчуг сидит, забившись в угол, не в силах шевельнуться, встать, что-то сделать. Остальные не в силах, да и не в состоянии ей помочь. Аметист сбежала из дома и кто знает, где она пропадает и что делает. Гранат тоже выбита из колеи и никак не может прийти в себя; бродит по храму и тщетно силится углядеть будущее, которое их ждёт.
Жемчуг не верит в будущее. Да и какое будущее может быть у неё? Да что она теперь такое?
Жемчуг тонет в отчаянии, захлёбывается пустотой. Она больше не нужна. Ей не на кого смотреть, не от кого ждать приказов, не за кем следовать. Розы больше нет, а та человеческая личинка, что заняла её место... Жемчуг не будет даже думать об этом. Не может.
Она пытается ненавидеть себя, свою слабую зависимую натуру, но ненависть требует слишком много сил. Возможно, когда-нибудь Жемчуг сумеет накопить достаточно для бодрящей живительной злости, которая заставит её снова встать на ноги, и, может, тогда она попытается стать по-настоящему независимой, по-настоящему свободной...
Но не сегодня, не сейчас. Сейчас сама мысль об этом кажется невозможной.
Может, ей просто нужно время, может, рано или поздно боль утихнет... но пока что каждое мгновение ожидания – это непрестанная агония. Странно, что она ещё не разлетелась на тысячу осколков от боли.
Может... ей стоит сделать именно это. Раз уж её жизнь и в самом деле отныне принадлежит только ей одной. Если удачно спрыгнуть на камни с обрыва...
А ведь дома был такой «замечательный» обычай: если что-то случалось с высокопоставленным самоцветом, её жемчуг тоже уничтожали. Считалось, что верной жемчужинке незачем жить дальше без хозяина, что она и не сможет. Как же Жемчуг ярилась от этого раньше, как ненавидела этот обычай! А теперь посмотрите на неё! Сама мечтает о смерти? Что бы сказали те жемчуга, для которых она тщилась стать примером? С каким презрением посмотрели бы на неё! Только и могла, что языком трепать, а как дошло до дела, так всё? Лить слёзы и заламывать руки, только на это она и способна?
Так не лучше ли и в самом деле хлопнуться о камни и разлететься на миллион бесчувственных осколков, чем влачить такое жалкое существование?
Внезапно переполненная решимостью, Жемчуг поднялась на ноги. У неё снова была цель.
Она уже покинула храм и ступила на песок пляжа, когда её обнаружили.
Гранат застыла на миг, увидев её, а потом сорвалась с места, в один миг оказалась рядом и упала на колени, обнимая Жемчуг, утыкаясь лицом ей в грудь. Её руки сжались болезненно крепко, сковывая Жемчуг тёплыми тяжёлыми цепями.
- Ты здесь! Жемчуг! Я видела... я думала, что опоздала... – бормотала Гранат неразборчиво. – И я никак не могла тебя найти!
Конечно же, она видела. Но Жемчуг была слишком вымотана, чтобы ужасаться. И, конечно же, Гранат не могла её найти, даже со всем своим даром предвидения: если что и могли делать жемчужинки, так это быть незаметными.
- Не покидай нас.
Жемчуг с трудом подняла руки, словно налитые невозможной тяжестью, и обняла старого друга.
- Куда же я от вас денусь, – прошептала она устало.
В воображении всё ещё маячили острые камни у подножия скалы. Возможно, она ещё долго будет думать о них. Но, какой бы незначительной она ни была, Гранат и Аметист будет слишком больно пережить ещё одну потерю так скоро. Нет. Она не поступит так с ними.
Она всё ещё нужна кому-то. Хоть немножко. Хоть для чего-то.
И только после смерти Розы Жемчуг поняла, как ошибалась; когда её обступило со всех сторон и поглотило настоящее одиночество.
И это невыносимо. Ад. Непреходящая мука.
Она убивалась по Розе, конечно, она любила её, но дело было не только в любви. Никогда раньше Жемчуг не была одна. Тысячи лет назад, задолго до знакомства с Розой Кварц, Жемчуг была создана для своей повелительницы; с самого своего появления на свет она знала, для чего и для кого живёт. Сотни и сотни лет она следовала за своей госпожой, ни на мгновенье не забывая о ней. Может, она и не была необходима, но она знала своё место, и место это было у ног Алмаза.
Потом в её жизни появилась Роза. И сколько бы ни твердили они друг другу о свободе, в глубине души обе знали, что Роза просто заняла опустевшее место хозяина в душе Жемчуг. Может, поэтому у них так ничего и не вышло; может, именно это тайное знание отравляло их отношения.
Но Розы больше нет. А значит, нет больше якоря. Нет надёжной опоры. Смысла жизни. Нет хозяина. И Жемчуг сидит, забившись в угол, не в силах шевельнуться, встать, что-то сделать. Остальные не в силах, да и не в состоянии ей помочь. Аметист сбежала из дома и кто знает, где она пропадает и что делает. Гранат тоже выбита из колеи и никак не может прийти в себя; бродит по храму и тщетно силится углядеть будущее, которое их ждёт.
Жемчуг не верит в будущее. Да и какое будущее может быть у неё? Да что она теперь такое?
Жемчуг тонет в отчаянии, захлёбывается пустотой. Она больше не нужна. Ей не на кого смотреть, не от кого ждать приказов, не за кем следовать. Розы больше нет, а та человеческая личинка, что заняла её место... Жемчуг не будет даже думать об этом. Не может.
Она пытается ненавидеть себя, свою слабую зависимую натуру, но ненависть требует слишком много сил. Возможно, когда-нибудь Жемчуг сумеет накопить достаточно для бодрящей живительной злости, которая заставит её снова встать на ноги, и, может, тогда она попытается стать по-настоящему независимой, по-настоящему свободной...
Но не сегодня, не сейчас. Сейчас сама мысль об этом кажется невозможной.
Может, ей просто нужно время, может, рано или поздно боль утихнет... но пока что каждое мгновение ожидания – это непрестанная агония. Странно, что она ещё не разлетелась на тысячу осколков от боли.
Может... ей стоит сделать именно это. Раз уж её жизнь и в самом деле отныне принадлежит только ей одной. Если удачно спрыгнуть на камни с обрыва...
А ведь дома был такой «замечательный» обычай: если что-то случалось с высокопоставленным самоцветом, её жемчуг тоже уничтожали. Считалось, что верной жемчужинке незачем жить дальше без хозяина, что она и не сможет. Как же Жемчуг ярилась от этого раньше, как ненавидела этот обычай! А теперь посмотрите на неё! Сама мечтает о смерти? Что бы сказали те жемчуга, для которых она тщилась стать примером? С каким презрением посмотрели бы на неё! Только и могла, что языком трепать, а как дошло до дела, так всё? Лить слёзы и заламывать руки, только на это она и способна?
Так не лучше ли и в самом деле хлопнуться о камни и разлететься на миллион бесчувственных осколков, чем влачить такое жалкое существование?
Внезапно переполненная решимостью, Жемчуг поднялась на ноги. У неё снова была цель.
Она уже покинула храм и ступила на песок пляжа, когда её обнаружили.
Гранат застыла на миг, увидев её, а потом сорвалась с места, в один миг оказалась рядом и упала на колени, обнимая Жемчуг, утыкаясь лицом ей в грудь. Её руки сжались болезненно крепко, сковывая Жемчуг тёплыми тяжёлыми цепями.
- Ты здесь! Жемчуг! Я видела... я думала, что опоздала... – бормотала Гранат неразборчиво. – И я никак не могла тебя найти!
Конечно же, она видела. Но Жемчуг была слишком вымотана, чтобы ужасаться. И, конечно же, Гранат не могла её найти, даже со всем своим даром предвидения: если что и могли делать жемчужинки, так это быть незаметными.
- Не покидай нас.
Жемчуг с трудом подняла руки, словно налитые невозможной тяжестью, и обняла старого друга.
- Куда же я от вас денусь, – прошептала она устало.
В воображении всё ещё маячили острые камни у подножия скалы. Возможно, она ещё долго будет думать о них. Но, какой бы незначительной она ни была, Гранат и Аметист будет слишком больно пережить ещё одну потерю так скоро. Нет. Она не поступит так с ними.
Она всё ещё нужна кому-то. Хоть немножко. Хоть для чего-то.