БЛЕСС III
Мячик прыгал вверх и вниз, упруго отскакивая от пола. Впрочем, было ли это полом? Под ногами чернела и слегка светилась мягким призрачным светом, поднимавшимся почти до колен, как туман, какая-то странная поверхность, слегка шероховатая и упругая.
Ее поступь была легка, но каждый шаг по этой черноте порождал странную вибрацию, тревожными волнами уходившую куда-то вглубь... Она попыталась посмотреть наверх, но не смогла поднять голову, у нее словно не было сил. Шагать по этой светящейся черноте было неудобно и немного неприятно, к тому же временами на нее накатывала волна панического ужаса, хотелось упасть и забыть обо всем, закрыть глаза и уши, уснуть... А может, проснуться?
Она сделала еще шаг, и светящийся серебристый туман заколебался от этого движения, по широкому светлому полю понеслись волны. Она посмотрела под ноги, но уже не видела черного поля, только сгустившийся туман.
Она подошла к колодцу и заглянула в него. Где-то там, далеко внизу, что-то клубилось и переливалось, так далеко... Хотя она знала, что стоит только протянуть руку и так давно желанная драгоценность сама ляжет в подставленную ладонь. Она хотела этот кристалл, но рука внезапно стала тяжелой, она даже не могла пошевелить ею. Она попыталась отойти от колодца, но не сделала и шагу, словно увязнув в тумане. А стенки колодца неожиданно начали расти. Они все росли и росли и уже достигали уже груди, шеи. Стало трудно дышать. Она судорожно вздохнула, пытаясь вскрикнуть, но воздуха не было; пыталась оттолкнуть нависшую темноту колодца, но уже не чувствовала рук. Все перевернулось, и она поняла, что летит, падает в колодец, и похолодела от ужаса, потому что драгоценность уже исчезла, и ей предстояло падать целую вечность, всегда...
Она закричала, и распахнула глаза. Руки откинули темную пелену, и Мери, задыхаясь, резко села. Сердце билось так, что девушка невольно прижала руки к груди, пытаясь утихомирить этот полезный, но беспокойный орган.
Сон!
Всего только кошмар. Давно уже ей не приходилось просыпаться посреди ночи в холодном поту с безумно зачастившим пульсом, давно...
Мери обессилено опустилась на подушки и прикрыла веки. Перед глазами плыл цветной туман, но сердце успокаивалось, и страх постепенно покидал ее. Сон. Кошмар. Со всяким может случиться. Это ничего не значит.
Мери умела верить в свою собственную ложь.
Перед зеркалом ей пришлось провести гораздо больше времени, чем она рассчитывала. Рыжие волосы никак не сочетались со смиренным и безжизненным трауром безупречно закрытого платья. Немного поколебавшись, Мери сурово сжала губы, быстро убрала волосы в строгий узелок и надела черную же шляпку с узкими полями. Шляпка была не в ее вкусе, но она хотя бы прикрывала неприлично яркий огненный оттенок ее волос. Мери придирчиво оглядела себя в зеркале и в отчаянии опустилась на стул. Волос не было видно, но свежее миловидное личико совершенно не наводило на мрачные мысли...
... Мери наконец-то была удовлетворена. Густая длинная вуаль скрывала и шляпку, и волосы, и лицо. На руках - перчатки до локтей, кончики черных туфлей едва видны из-под черного подола.
Мери совершенно не знала скончавшуюся троюродную бабушку. Семейный клан, собирая всех родственников, вспомнил и о Мери, непутевой беглянке, и вытащил ее из очень затруднительной ситуации, сам того не зная. Нехорошо радоваться чужому несчастью, тем более - смерти, но тогда, держа в руках срочную телеграмму, Мери обрадовалась столь уважительной причине убраться из города...
Она улетела первым же рейсом, не позвонив никуда и не предупредив никого. Сидя в самолете и глядя, как уходит вниз земля, Мери облегченно вздыхала. Нет, она осознавала, что бегство не решит всех проблем, но, по крайней мере, это решение откладывалось на неопределенное время.
Как только она оказалась в родном городе, она сразу же окунулась в его неспешную жизнь, лишь слегка встревоженную печальным событием. Мери так давно не была здесь, нужно было обойти всех родственников, выслушать от них слова утешения, самой сказать это, познакомиться с новыми членами семьи... У Мери совершенно не было времени думать о чем-то постороннем, а едва она добиралась до подушки, как туту же засыпала каменно-спокойным сном. Но только вчера, на вторую ночь тут, ей приснилось что-то непонятное и страшное...
В жизни Мери сны занимали важное место, особенно в последнее время. И виноват в этим Блесс!
Мери резко встала и поспешила выкинуть это имя из головы. Только так, далеко от него, она могла здраво рассуждать, рядом с ним она лишалась рассудка, готова была отдать ему все, что имела, свое тело и... свою душу.
Мери вздрогнула и начала быстро нервно раздеваться. Она примеряла костюм, но похороны будут завтра.
А теперь ей пора, она уже почти опаздывает на встречу. Не стоить заставлять Патрика ждать. Мери улыбнулась, быстро застегивая юбку своего самого строгого костюма (надо ли говорить, что подол юбки был сантиметров на тридцать короче, чем хотела бы тетя Элизабет - ближайшая родственница Мери, в чьем доме она и жила сейчас), накинула пиджачок. Посмотрела на себя в зеркало и снова улыбнулась: мысли о Патрике Сантлайте повышали ей настроение...
Патрик Сантлайт - молодой, но преуспевающий торговец недвижимостью, - был холост, а следовательно, являлся очень желанной партией в городке, возможно, самой лучшей. Ничего этого Мери не знала, когда вместе с тетей Элизабет отправилась к мистеру Сантлайту договариваться о цветах на похороны. Мистер Сантлайт оказался высоким голубоглазым блондином спортивного телосложения, с веселым и общительным нравом, лишь немного сдержанным по столь печальному случаю.
Мери не сказала ему и пары слов, как почувствовала себя легко и непринужденно, словно они с Патриком с детских лет росли вместе.
Тетя Элизабет тоже почувствовала это и на обратном пути строго отчитала легкомысленную, по ее мнению, племянницу, не забыв уточнить размеры годового дохода мистера Патрика Сантлайта.
И это к нему Мери сейчас опаздывала! Девушка едва не расхохоталась от такого "святотатства", вообразив реакцию тети Элизы, и побежала в офис уважаемого торговца недвижимостью и желанного жениха всех городских девчонок - "договариваться о цветах".
Меч уже падал из ослабевших рук, но она последним усилием приподняла его, яростно сжав зубы. У нее еще хватило сил размахнуться и послать клинок в смертельном ударе - она знала, что противник уже обескровлен и тоже выбивается из сил. Но она победит! Меч вонзился в зыбкое туманное тело противника, и его закованная в металл фигура с бесконечным звоном рухнула к ногам победительницы. Она упала на колени, едва не потеряв сознание от усталости и боли. Любопытство уже сгорело в ней, но когда-то же ей хотелось узнать, кто ее противник, увидеть его лицо. Усталой рукой она сдернула тяжелый рогатый шлем с поверженного нечестивца, и вопль ужаса вырвался из ее груди: она узнала эти рыжие кудри. Лицо ее противника, бледное и безжизненное; лицо, которое она столь давно мечтала увидеть в пыли и прахе; это юное прекрасное лицо было ее лицом!
Она в ужасе отшатнулась и прижала руки к груди, оставляя на своем белом одеянии пятна своей и чужой крови, пятна, которые уже не смыть с ее души...
Мери закричала от ужаса и проснулась. Это просто сон. Несколько секунд она лежала, уставясь в темноту широко раскрытыми глазами, потом тишина и покой ночи подтвердили ей, что это был всего лишь кошмар. Снова? Он уже здесь?
Мери тихо заплакала...
В день похорон у нее были красные глаза и бледное лицо, хотя этого все равно никто не замечал под вуалью. Немая и неподвижная, она стояла рядом с тетками, дядьями, племянниками и прочими родственниками у открытой могилы и пыталась слушать слова священника, падавшие в ее голову со звуком колокольного звона. "Прах ее уходит в землю, а душа отправляется на небеса". Мери позволила себе поверить этим словам и унестись с ними в туманное, пасмурное небо.
Кажется, собирался дождь. Было тихо и сыро вокруг, и только голос священника что-то твердил о том, где сейчас раба Божия Марта...
"Смерть не то, что ты думаешь", - словно бесенок прошептал на ушко. Мери качнула головой, прогоняя этот знакомый голос, и мысленно заперла дверь на ключ. Она не желала ничего знать.
Мягкий стук земли о дерево гроба. Тихий шорох шагов, черных одежд, торопливых или пространных речей. Сквозь вуаль Мери увидела цветы, что выбрали они с Патриком и ее душа, словно задавленная той тяжестью земли, что вернулась на место, растревоженная лопатами кладбищенских рабочих, ее душа слегка воспрянула. Мери заметила, что людей стало гораздо меньше, и осмелилась отбросить вуаль.
Ее глаза остановились на одинокой алой розе, плывущей к могиле. Мери перевела взгляд на руку, несшую цветок, на белую, тонкую, изящную руку; руку, в чьих силах затмить солнце тучами или залить светом самый пасмурный день...
Мери не стала смотреть дальше и, уговаривая себя, что ей почудилось, просилась прочь. Не успела она пробежать и десяти шагов, как наткнулась на кого-то. Ошеломленно и робко Мери подняла глаза и не сдержала облегченного вздоха: Патрик! Все страхи исчезли, остался только обычный пасмурный день и тихие похороны доброй старушки. И Патрик. Его грудь - поняла Мери - была самым спокойным местом в мире, и лучшим местом, чтобы спрятаться там от неясных страхов... которых уже нет.
Мери успокоенно улыбнулась и склонила свою рыжую головку на надежную грудь друга. Шляпку она где-то потеряла...
- Что с вами, Мери? - тихо спросил Патрик.
- Ничего, - прошептала Мери. - Ничего. Давайте уйдем отсюда?
Патрик предложил ей руку. Девушка нервно коснулась ее и тесно прижала к себе.
- Мне страшно, - призналась она.
- Не надо бояться, все будет хорошо, Мери...
Почему-то сейчас, глядя в ясные глаза Патрика, она верила ему.
Мери поливала цветы. Ее клумбы окружали маленький домик на вершине холма ароматной пестрой лентой, но они требовали неустанного внимания и тщательного ухода. Сколько сил тратила Мери на то, чтобы оградить их от ветров и холодов внешнего мира. Но здесь, в ее дворике, нежно сияло солнце, и легчайший ветерок робко целовал лепестки ее беззащитных цветов.
Мери устало разогнула спину и потянулась: можно немного отдохнуть. Девушка вошла в дом.
Но едва она закрыла за собой дверь, как сильнейший громовой удар сотряс дом. Полная нехороших предчувствий Мери бросилась к окну и закричала от ужаса. Во дворе было темно, черные низкие тучи не пропускали ни лучика света, сверкали молнии, ветер с корнями вырывал ее нежные цветы и уносил прочь. Мери в отчаянии закрыла глаза руками.
Во внезапной оглушающей тишине между раскатами грома она услышала стук, уверенный жесткий стук в дверь. Мери уставилась на дверь, цепенея от страха. Блеснула молния и у двери, на этот миг ставшей прозрачной, на этот миг показался силуэт человека - беспроглядная чернота на фоне грозовых туч. "Нет! Нет! Нет! - кричала Мери, пятясь назад. - Не надо!" Она уперлась в стену, но та обрушилась позади девушки. Короткий бесконечный миг падения в никуда, и Мери в ужасе села на постели.
Мери набросила халат и вышла на веранду. Она не смогла бы оставаться в спальне, ее все еще колотило от пережитого.
Девушка прислонилась к холодному стеклу и незряче уставилась в ночь. За окном шел дождь. Гроза разбудила ее. Гроза была причиной дурного сна. Всего лишь гроза.
Ветки дерева бились в окно. Их беспокойный навязчивый стук беспокоил Мери. Словно кто-то стучался там, за окном, уже умоляя о помощи. Несколько месяцев назад она оказалась в психиатрической больнице из-за этих снов... Но больше никто не смеет приказывать ей и без спроса вламываться в ее сны.
Непроглядная темнота пугала Мери. Молнии только подчеркивали одиночество девушки, замершей словно на узком мостике над пропастью.
- Блесс... - это имя само сорвалось с ее губ. Она подняла глаза. За хрупкой, но такой непреодолимой преградой стекла зажглись два зеленых огонька. Они манили к себе, звали. Ни дождь, ни ветер, ни темнота не пугали их. Мери покачала головой и отступила назад. Она уже не понимала, сон и сниться ей, наяву ли происходит все это. Она закуталась в халат и с болезненным любопытством смотрела за окно.
- Тебя нет, - уверенно сказала она, но ее голос утонул в ватной глухоте грозы. - Нет. Ты - призрак.
- Призраков не бывает, Мери.
Стук ветки стал тише, зеленые огоньки мигнули и пропали. Мери медленно повернулась, улыбаясь Патрику.
- Не бывает, - повторила она, делая шаг навстречу Патрику.
Сантлайт обнял девушку, доверчиво прильнувшую к нему, и Мери ощутила дрожь, пробежавшую по его телу. Это дрожь не имела отношения ни к ночи за окном, ни к холоду, ни к грому. Мери подняла голову, и губы Патрика коснулись ее губ. Это было приятно, и Мери позволила ему целовать себя...
Резкий порыв ветра бросил крепкие сучья в окно. Стекло треснуло, но удержалось в крепкой раме. Разъяренная Мери обернулась к окну и вскинула руку.
- Убирайся! - крикнула она, сама удивляясь стальным ноткам, прозвучавшим в ее голосе. - Уходи из моей жизни! Я больше не хочу видеть тебя!
Мери замолчала, слушая, как затихает дрожь окон. Эхо собственных слов еще звучало в ее ушах. Она сказала правду. Ведь правду?
А Патрик? Мери испуганно оглянулась на Сантлайта, мужчина молча смотрел на нее.
- Патрик, у меня была своя жизнь... - ей так не хотелось ничего говорить, объяснять...
Патрик кивнул.
- Мери, выходите за меня замуж, - сказал он.
Она молчала. Он протянул руку в мольбе. Мери медленно подошла ближе, и Патрик заключил ее в объятия. Ей стало тепло и спокойно.
- Я подумаю, Патрик, я подумаю, - прошептала она...
Гроза кончалась, только вдалеке еще тихонько рокотал гром, словно шаги удалявшегося великана, только дождь еще лил, тихо скользя прозрачными слезами по треснувшему стеклу...
На душе было пусто. Сердце молчало и желало только покоя. Ветер за окном. Осень, поздняя осень. Холод и пустота.
Мери встала из глубокого кресла напротив окна, медленно прошлась по гостиной. Мягкий ковер нежного кремового оттенка в тон занавесок ласкал босые ноги. Взгляд пробегал по дорогой новой мебели, красивой, но несколько тяжеловатой. Глаза смотрели, но не видели. Дома тепло и тихо. Лампы темны, и день кончается; свет меркнет... Но Мери хорошо видит и в темноте, о, слишком хорошо.
Молодая женщина еще раз неслышно прошлась по гостиной. Остановилась у серванта. Не торопясь, открыла стеклянную дверь. Осторожно коснулась тонкой хрустальной вазы, взяла в руки. Немного повертела, рассматривая сквозь тонкие стенки тускнеющий свет за окном. Взвесила в руке. Спокойно примерилась и с силой швырнула на пол.
Присела, с отстраненным, отсутствующим видом взирая на разбитые осколки. Подобрала осколок покрупнее, подержала, выпустила обратно на пол. Легко, даже не сосредотачиваясь, провела рукой над поблескивающими обломками недавнего хрустального великолепия; подняла вновь целую вазу. С тихим вздохом поставила обратно на полку, закрыла дверцу. Немного постояла, слушая, как тикают часы. Подошла к креслу.
Закрыла глаза, откинулась на спинку кресла. Уютного глубокого кресла...
Кажется, она опять сходит с ума. Что-то в ней сломалось... а может, наоборот, выпрямилось.
Мери глядела на ладонь, на алую капельку крови, выступившей на нежной коже. Она все-таки порезалась, когда перебирала эти соколки. Все-таки порезалась...
Мери не любила искать виноватых и не хотела... Когда все стало - не так? Она уже два года замужем. Она уже два года живет в своем родном городке. Милая, благопристойная жена уважаемого предпринимателя.
Как она была счастлива! Какими спокойными, безмятежными, чистыми были первые месяцы ее замужества! Она снова научилась весело смеяться, радоваться каждому дню. Она научилась не вздрагивать от неожиданного стука в дверь или нежданного звонка. Наваждения кончились - тот ушел. Патрик улыбался ей, и жизнь казалась такой простой и обычной. Такой спокойной. Больше не было леденящих душу кошмаров, после которых просыпаешься от собственного крика в ледяном поту, не было беспричинной тревоги... Мери глядела на милый понятный мир спокойными глазами мужа и не жалела об этом. И даже воспоминания о свадьбе не могли надолго нарушить мир в ее душе...
Свадьба была великолепна, и похоже, ее справлял весь город. Толпы родственников наводнили дом тети Элизы: поздравления, советы, наставления... Мери смеялась и краснела, а потом тайком убегала к Патрику, и они долго гуляли по берегу тихой речушки, в спокойных холодных рощах по ее берегам, любовались яркими звездами и целовались в укромной беседке... Мери глядела - глядела - глядела в ясные голубые глаза Патрика, и земля становилась крепче под ее ногами...
Платье было пышным, белоснежным. Короткая фата легкой изморозью лежала на темно-рыжих волосах, зачесанных в высокую прическу, открывавшую великолепную шею невесты. Даже ее темно-зеленые глаза посветлели, и веселые огоньки прыгали в них. Мери была красива и знала об этом. Но в день свадьбы она была прекрасна, неотразима, и тихий шепот пронесся по рядам гостей, когда она гордо ступила на красную дорожку к алтарю. Давно, очень давно городок не видел такой свадьбы и такой невесты. Приглашенные, затаив дыхание, смотрели как легко и невесомо идет она, словно богиня, казалось, она не касается земли. И только один в толпе знал, что это так и есть...
Лица сливались в одно, изумленное, радостное и чужое. Мери не видела ничего, кроме дорожки цвета заката и золотого, озаренного солнечными лучами алтаря в конце этой дорожки. Там ее ждали. Священник, весь в белом, и Патрик, ее Патрик, в сером костюме. Она была благодарна ему за то, что он не оделся в черное, она не смогла бы...
"Это страх. Так всегда бывает с невестами", - сказала себе Мери, припомнив слова тети Элизы, когда ее сердце сжалось от непонятного ужаса. Она слегка повернула голову к гостям, ища взгляд тети. Поймала ее гордую ободряющую улыбку, несмело улыбнулась в ответ. Снова перевела глаза вперед. На пути к алтарю они на что-то наткнулись, на чей-то взгляд... забыла - рука Патрика коснулась ее руки.
Они преклонили колени, и священник начал свою речь. Мери опустила длинные ресницы, странная бледность покрыла ее щеки. Патрик обеспокоенно поглядывал на нее: невеста словно не слушала святого отца...
"Что это? Тяжесть какая-то. Что я увидела? Что-то беспокоит..."
Словно черное облако сгустилось рядом с ней.
- Да, - четко произнес Патрик рядом с ней. Мери вздрогнула. Опять зажурчал голос священника. Невеста подняла свои темные, удивительно растерянные глаза на священника, и тот едва не сбился: такой беззащитной и хрупкой казалась прекрасная девушка.
Но Мери не слушала его.
"Ах, МЭРИ, МЭРИ... Вот и ты на коленях..."
Да, она знала - на коленях перед ними, хотел сказать голос. Голос? Она не слышала никого!
"...вознес бы к небесам..."
К Луне, прекрасной, обжигающей круглой Луне, пронеслось в голове Мери, и вспомнился ей странный взгляд из толпы гостей...
Гнев, тяжелый, неудержимый гнев, противный ей самой, поднялся из таких глубин души, о которых она и не подозревала. Как посмел? Мери вскинула голову, ища того, желая сразиться с ним, наконец, и разрубить этот узел страха, сомнений и... и других чувств, что связал их, но ее остановили - что? - ясные голубые глаза. Патрик? Она глядела на него, и гнев утихал, и ярость исчезала, как темнота на рассвете, и покой окутывал израненную душу.
А он ждал ответа.
- Ты любишь меня? - прошептала прекрасная до боли в сердце невеста.
- Я люблю тебя, - ответил жених, и бледное лицо девушки порозовело.
- Да, - прошептала она и протянула руку.
И тонкое золотое кольцо обвилось вокруг ее пальца. Мери с удивлением посмотрела на руку. Медленно поднесла ее ко лбу. Так же медленно повела ее вниз - к груди. К плечам... С каждым движением руки, совершающей крестное знамение, таяли страхи, и туман, окутавший душу, куда-то исчезал. И таяло с немым криком темное облачно рядом с невестой, но она уже ничего не слышала...
Сильные руки Патрика помогли ей подняться, сладкий поцелуй снова вернул все краски этому прекрасному дню. Когда губы их - уже мужа и жены - разъединились, Мери посмотрела наверх: со стен церкви улыбались святые, и ангелы благословляли ее брак, и с загадочной, всепонимающей, печальной - полной знания будущего - улыбкой смотрела Богоматерь...
И Мери засмеялась. Счастье переполняло ее душу. Все еще смеясь, она признательно поглядела на мужа, и его глаза засияли от счастья. Все еще смеясь, она упала в объятия тети Элизы, поздравлявшей ее, дяди Джона, бабушек, дедушек, племянников...
Мери знала, что это сон. Знала с четкостью, какой не бывает во сне. Но сон был таким реальным, хотя вокруг ничего не было. Мери брела в тумане; долго, не считая шаги и не задумываясь, сколько еще ей так идти. Потом все изменилось, плавно и безвозвратно, как это должно быть во сне. Она подняла голову: она стояла на плоской пустой равнине. В спину светила Луна, впереди алела заря - собиралось вставать солнце. И равнина, и невидимое небо, и Луна, и заря были словно рисунком, тонким и хрупким, но в тоже время удивительно реальным. Мери словно попала в картину, чужую картину. Она не рассердилась. Во сне она знала, сколько сил потратилось на этот сон, не принадлежащий ей.
Мери вдохнула холодный свежий воздух. Откуда-то сверху, из не намеченного несуществующего неба упала звезда. Заря замерла у горизонта, словно не решаясь подняться выше. Вечная ночь. Печаль царила вокруг. Мери поглядела под ноги - лед. Но не холодно.
Ее сердце не откликнулось на тихую звенящую ноту, заполнявшую этот одинокий мир. Мери не чувствовала ни холода, ни страха. Ни грусти, ни сожалений. Уже слишком поздно.
Ее рука выскользнула из осторожных ледяных пальцев... Выскальзывает, уходит, исчезает... Это продолжается целую вечность. Сон может длиться очень долго, но ночь подходит к концу. Мери знает это. Он знает это. Сделай она хоть жест, хоть намекни...
Ее рука спокойно отпустила холодные, словно мертвые пальцы. Мери просто шагнула навстречу заре. Мир всколыхнулся, затрещал по швам, начал рваться и в огромные страшные дыры ворвалось ослепительное солнечное сияние...
Мери открыла глаза - солнце разбудило ее. Она лениво потянулась - задела спящего мужа. Он тут же проснулся, но она уже склонялась над ним, с улыбкой целуя его еще сонные глаза...
Их медовый месяц проходил на тропических островах. Патрик хотел отвезти ее в Европу, показать ей красоты и мрачную романтику древних замков, в Германии у него жили родственники. Но Мери хотела солнца, море, пляжи, даже толпы людей! Он уступил ей и не пожалел об этом. Это были самые счастливые недели в его жизни. Они пролетели словно сон...
И вот снова аэропорт.
Мери, загорелая и веселая, в очень коротком и очень открытом платье, привлекала к себе взгляды всех мужчин, пока шла с мужем по залу ожидания. Патрик полушутя прошептал ей, что он уже начинает понимать восточных мужчин, он думает, что паранджа очень пошла бы ей... Мери расхохоталась, ничуть не стесняясь внимания пассажиров.
Ее смех оборвался. Объявили о посадке. Они прошли все проверки и служащий авиакомпании желал им счастливого пути. Служащий...
Широко распахнувшиеся глаза Мери, побледневшее лицо. Она никогда не видела его, этого смуглого невысокого мужчину. Но один лишь взгляд - глаза в глаза - и не нужны слова. Он - свой. Она - своя. На какой-то миг ей показалось, что зрачки незнакомца стали вертикальными, а темные глаза полыхнули янтарным блеском. Оборотень низко склонил голову перед ведьмой, и она ответила ему таким же кивком. Патрик потянул ее за руку, и растерянная Мери повиновалась.
- Что с тобой? - он встревоженно разглядывает ее бледное лицо.
- Не знаю. Может, солнце? - пробормотала Мери, подавляя в себе желание оглянуться и еще раз взглянуть в желтые с узкими вертикальными зрачками глаза своего собрата.
Пора на посадку.
Да.
Мери упрямо вскинула голову и как могла тепло улыбнулась Патрику. "Ни к чему это тебе, друг мой". Он ничего не знает, подумала Мери, и неизъяснимая нежность затопила ее сердце и отразилась в ласковой улыбке молодой женщины. Патрик успокоился и поцеловал жену.
Даже если ее мир и покачнется, она всегда может опереться на верного друга. Мери даже рассмеялась от облегчения, обняла мужа и забыла про пугающую встречу в аэропорту.
Когда все стало - не так?
- Мери, что с тобой?
- Ничего.
- Как же ничего, ты такая бледная!
- Немного не по себе. Просто слабость.
- Мери...
- Ну же, Патрик, я же доктор, не забыл? Со мной ничего серьезного. Пройдет. Просто тошнит немного, наверное, вчерашние грибы...
- Тошнит?
Мери отвернулась, чтобы не видеть надежды на лице мужа. Нет, она не беременна! Мери почти два года была замужем, но до сих пор не завела детей. Тетя Элиза не понимала этого. А Мери хотела закончить учебу, хотела набраться опыта, лучше узнать свою профессию, жизнь, Патрика, себя...
Она не хотела детей.
Ей пришлось поехать в больницу и пройти осмотр. Всегда существуют быстрые тесты на беременность...
И был тот вечер. Небо покрывали тучи, но Мери знала, что они скрывают полную Луну.
Она стояла у окна и смотрела в темноту.
Патрик вошел в комнату и включил свет. Ему захотелось подойти к жене, но почему-то он не осмелился сделать это.
- Мери? - позвал он.
- Я не беременна, - ответила она.
Он знал это, но ему не нравилось это настроение Мери. Она обиделась на него?
Патрик замолчал, и Мери вернулась к своим мыслям. Доктор Хиггинс, что осматривал ее... Она знала, что он хороший хирург, хороший врач. Мери тонко улыбнулась оконному стеклу. Раньше таких называли целителями, и неважно, что о них думала Церковь. Мери вспомнила неуемное любопытство доктора Хиггинса, его интерес к филиппинским хилерам.
"Ах, Хиггинс, старина, свести бы вас с Рейвеном".
Мери мрачно улыбнулась своему бесстрашию: она снова вспоминала тех, кого оставила так давно и далеко. Бесстрашию? А может, безразличию? Но Патрик что-то говорит и, кажется, уже давно. Мери расслышала последние слова: "...почему у нас нет детей?"
Патрик умолк, когда она наконец-то обернулась к нему. Ее глаза приобрели странный темный оттенок: он уже видел это выражение ее глаз - в ту ночь, когда он делал ей предложение. Тогда ее темно-зеленые непонятные глаза тоже были такими же чужими. Патрик испугался, поняв, что теряет ее, и уже сам был не рад, что затеял этот разговор. Конечно, он видел, что в последнее время все пошло как-то не так. Но он знал, что сама Мери этого еще не видит, и продолжал надеяться. Но сегодня, похоже, и у Мери открылись глаза.
- Я не хочу детей, - холодно сказал Мери и, сжалившись, солгала, - пока не хочу.
Патрик поверил, он так хотел поверить. Он подошел к жене, обнял ее, прижал к себе. Она не сопротивлялась, но через несколько секунд прошептала:
- Оставь меня. Пожалуйста. Я хочу побыть одна.
Он не посмел ослушаться. Выходя из комнаты, он обернулся. Но она не позвала его, она нова стояла у окна и глядела в небо, словно всматриваясь-вслушиваясь во что-то, ожидая чего-то. Повинуясь неясному чувству, он выключил свет, и серебристые лучи Луны мягко охватили тонкую фигурку его жены.
Мери давно не видела снов. Но разве она не этого хотела?
Сидя перед зеркалом и расчесывая на ночь свои длинные волосы, она думала только об одном: она давно не видела снов. Из ванной доносился шум воды - Патрик принимал душ перед сном. Мери неторопливо заплела волосы в толстую косу, посмотрела в зеркало. Скромный розовый халатик, рыжая коса чинно спускается на грудь, за спиной белеет расстеленная кровать. Все так спокойно. Но лицо не вписывалось в эту идиллическую картину. Щеки раскраснелись от неведомого волнения, глаза возбужденно горели. Какая-то волна поднималась из глубин ее существа. Она знала, что это - такое уже бывало раньше. Обычно она гасила это возбуждение в объятиях мужа, но сегодня она не хотела его любви.
Мери хотелось подскочить к окну, распахнуть тяжелые занавески и увидеть Луну, упиться ее лучами, обжигающими ее душу. Она уже почти два года не видела полной Луны. Мери закрыла глаза, представляя себе, как раскрывает створки окна, и холодный ночной ветер врывается в теплую нежную спаленку и увозит ее отсюда, прочь, прочь, прочь! Над спящим городом, под горящими огнями, над поселками, над сонной речушкой, над почти позабытым лесом с замком на холме - далеко-далеко! Пальцы девушки сами коснулись пушистых волос, расплели-растерзали гладкую косу. Мери встряхнула головой, с наслаждением чувствуя, как свободно и вольготно легли на плечи ее буйные кудри. Хотелось запустить пальцы в волосы и взлохматить их, чтобы ветру легче было запутаться в них. Чтобы потом выпустить его со смехом: пусть летит, свободный!
Шум воды стих, из ванной вышел Патрик, вытирая раскрасневшееся лицо. Мери стояла боком к нему, закрыв глаза. Губы ее были приоткрыты, поза напряжена. Она словно вслушивалась во что-то всем телом. Ее волосы развевались на ветру. Она была прекрасна, но пугающей была ее красота! Патрик никогда не видел ее такой... то есть давно уже не видел... Он знал, что взял в жену очень таинственную женщину, но до сих пор ничто не пугало его.
Он сделал шаг к ней, но в глаза словно что-то ударило. Он прищурился и замер: Луна. Полная августовская Луна светила в окно, яростно и безумно, в распахнутое настежь окно, и лунные лучи ложились под ноги сверкающей дорожкой, затмевая даже слабый свет ночника. Так не бывает, такого не может быть! - подумал Патрик, но не сделал ни шага. Не к его ногам пробегала лунная дорожка.
Мери шевельнулась и необъяснимый страх охватил Патрика: ему показалось, что она сейчас уйдет от него, уйдет прямо по этой неверной сверкающей тропинке, и он уже никогда не увидит ее. И тогда он позвал ее, позвал громко, нарушая ослепительную и пугающе чужую красоту этого мига:
- Мери!
Она вздрогнула и открыла глаза, незнакомые, темные. Патрик бросился к окну, захлопнул раму, задернул занавески, закрывая доступ и ветру, и Луне. Мери обессиленно опустилась на стульчик перед зеркалом, слепыми глазами глядя на мужа. Словно музыка оборвалась на взлете... Да знает ли он, что он только что сделал?!
Похоже, догадывается...
- Я... не открывала... окно, - прошептала она, опуская глаза.
Она вошла в дом.
Именно так.
Просто положила голову на подушку, закрыла глаза и уснула.
Она вошла в дом. Захлопнулась тяжелая входная дверь, и эхо подхватило ее стон. Мери прислушалась. Эхо стихло, и тишина снова окутала дом. Тихо. Тихо и пусто. И так было уже давно.
Мери прошла по короткому коридорчику... Она помнила его: Валитану так трудно было пройти здесь с ношей на руках...
Ей все удалось. Она снова здесь.
Мери коснулась рукой стены и направилась дальше. Зал. Они сидели тут и ждали. А теперь - ничего. Только мусор и пыль под ногами. Просто пыль. Мери оглядела голые серые стены. Вот лесенка на второй этаж. Вот дверь в операционную доктора.
- Доктор Рейвен... - негромко позвала Мери. - Лорд Ворон, ответьте мне...
Конечно, он пришел. Не мог не прийти: Мери, волей-неволей, училась у очень хорошего мастера сновидений.
Она не услышала ничего, просто повернулась к окну во внутренний дворик. На подоконнике сидела птица, чернее темноты за окном.
- Лорд Ворон, - проговорила Мери.
Птица спрыгнула на пол. Мери не успела заметить момента превращения. У окна стоял человек, весь в черном, и мрачно смотрел на нее. Мери с опозданием поняла, что на ней белое пышное платье невесты, и холодно удивилась, что не запачкала его в пыльном коридоре. А может, оно только-только появилось на ней.
- Миссис? - сказал, словно выплюнул, Рейвен.
Она промолчала, разглядывая его. Он тоже ничего не говорил. Так продолжалось долго...
- Зачем вы здесь? - нарушил тишину холодный голос Рейвена.
- Дом пустой... - незамедлительно откликнулась Мери.
- Мне пришлось покинуть его, - жестко усмехнулся Рейвен. - тот пациент был последним в этом доме.
- Почему? - прошептала Мери.
- Милая, вы не заметили, кто это был? - слова лорда били по живому.
- Священник...
- И все? - он насмешливо покачал головой, но тут же осекся. - Я и забыл, что вы еще ничего не знаете, вы так мастерски призвали меня сюда...
Мери ждала, но Рейвен больше ничего не хотел сказать.
- Как он сейчас? - спросила она, когда тишина стала угнетать ее.
- Кто? - криво усмехнулся Рейвен.
- Святой отец...
- Жив-здоров! - отрезал доктор. - Чего и вам желаю!
Мери внезапно взъярилась: манеры доктора ее не устраивали! Рейвена подняла с пола невидимая сила и крепко впечатала в стену. И отпустила.
С тихим стоном Рейвен сполз по стенке на пол. Мери неподвижно стояла посредине комнаты и бесстрастно смотрела на него. Рейвен с трудом поднимался, опираясь на стену. Улыбка медленно раздвигала его тонкие губы. Мери молча ждала. Чего?
- Зачем так? - прошептал Рейвен.
- Простите, - бросила она.
Рейвен осторожно коснулся руками головы.
- Будь это в реальности, меня бы уже не было... - прошептал он, изучая свои травмы.
Мери отвернулась и пошла прочь.
- Мери! - окликнул ее Рейвен.
Она медленно, нехотя обернулась. На бледном лице Рейвена ясно читалось восхищение.
- Вы стали сильнее, Мери! И еще прекраснее! - хрипло проговорил он.
Он сказал что-то еще, но Мери не расслышала его слов: в дверь стучали. Рейвен примолк, но удивление, на миг выплеснувшееся из его глаз, быстро сменилось усмешкой.
- Он услышал вас, надо же!
Мери не стала медлить и бросилась прочь из этого дома. В глаза ударил свет, она подалась навстречу ему и растворилась в его лучах, спасаясь от того, кто так знакомо стучался в давно пустой дом...
Мери открыла глаза. Уже утро. Патрик уже ушел. Молодая женщина медленно села в постели, обежала глазами комнату. Трюмо, зеркало, шкаф, люстра, постель, окна, ковры - дома! Дома... Она опрокинулась на подушки, уставилась в светлый потолок.
Она узнала, что хотела: о святом отце. И даже больше. А заодно проверила свои силы.
Только в ушах все еще звучали, не смолкая, слова Рейвена: "Вы стали еще прекрасней, Мери!" И те, что она не расслышала сразу: "Хорошо, что он не видит вас..."
Осень, сумерки. И она, не узнающая более сама себя.
- Милая, позволь мне представить тебе моего кузена, - голос Патрика вывел ее из задумчивости. - Он немного поживет у нас.
Мери подняла глаза на вошедших мужчин. Странная улыбка искривила ее чувственные губы. Она резко встала навстречу. Вот как он теперь выглядит: черный мирской костюм очень идет ему, кто бы мог подумать!
- Доминик Сантлайт - моя жена Мери.
Женщина протянула руку ошеломленному священнику.
- Рада снова увидеть вас, - произнесла Мери с демонической улыбкой. - В добром здравии.
- Вы - жена Патрика? - изумленно пробормотал Доминик Сантлайт.
Мери рассмеялась замешательству священника и недоумению Патрика. Наконец, он сжалилась над мужем:
- Мы уже встречались с твоим кузеном, Патрик, только не были официально представлены друг другу.
Она замолчала. Мужчины тоже не знали, что сказать. Священник был удивлен найти ее своей родственницей, Патрик, как всегда, ничего не понимал и начинал бояться за нее. Мери незаметно пожала плечами, улавливая их смущение, и отвернулась. Как ей это все надоело!
Она отошла к окну, совершенно невежливо поворачиваясь к гостю спиной. Выглянула на улицу. Солнце уже село, осенью темнеет рано. За окном было совсем темно, хоть бы снег скорее выпал.
- Патрик, - внезапно обернулась она. - На улице так холодно, твой кузен, наверное, замерз. Можем мы предложить вам кофе?
Она смотрела на смутившегося от ее слов священника, а не на мужа. Голубые глаза Патрика с тоской взглянули на Мери, но, испугавшись утонуть в темно-зеленой бездне ее глаз, отступили.
- Конечно, Мери, - прошептал он и вышел, даже не оглянувшись на кузена, внезапно почувствовавшего себя в ловушке.
Мери несколько секунд молча смотрела на Доминика, затем указала на кресло:
- Садитесь, пожалуйста.
Это был приказ. Мери не хотела начинать разговор так, но сейчас она не была властна управлять собой. Она уже дано поняла, что начала меняться. Эта спокойная жизнь с Патриком - обычная жизнь обычных людей - больше не могла удерживать в ней то, что было грубо разбужено несколько лет назад. Мери невольно одернула короткую юбку.
- Кто вы? - резко спросила она. - Почему в вашем присутствии мне становится не по себе?
Священник поднял спокойные глаза. В душе он сравнивал ту девочку, что когда-то помогла ему, и эту...
- Я - инквизитор, - просто сказал он. - А вы...
- А я - ведьма, - улыбнувшись, сказала она, снова овладевая собой.
- Вы еще более на грани, чем тогда, - заметил Доминик.
- Я ничего не знаю, - призналась Мери и внезапно бросилась к священнику, упала перед ним на колени и вцепилась в его брюки. - Помогите мне!
В первый момент отец Доминик отпрянул от неожиданности, но потом успокоился и вздохнул:
- Чем я могу помочь вам, Мери?
- Не знаю, - прошептала она, вдруг почувствовав резкий упадок сил, и опустила голову на колени мужчины, обнимая их. - Что со мной происходит?
- Вы меняетесь, - с жалостью прошептал он, - вы становитесь другой.
- Это можно как-то прекратить?
- Нет, вы - ведьма и у вас нет выбора. Вы должны стать самой собой, иначе вы погибнете.
- Жаль, - прошептала Мери, и заплакала.
Отец Доминик погладил ее по голове.
- Не плачьте, - ласково сказал он, - ничего страшного не случилось...
"Еще", - подумал он мрачно.
Она резко подняла заплаканное лицо:
- И это говорите мне вы? Вы - инквизитор? Разве вы не собираетесь сжечь меня на костре?
- Ну, зачем же сразу на костре? - улыбнулся Доминик. - Во-первых, вы еще не совсем ведьма, во-вторых, кроме костра есть еще методы...
Она рассмеялась и вскочила на ноги. Не успел отец Доминик даже вздохнуть, как она села на его колени, схватила его лицо в ладони и впилась в его губы. Ее язычок требовательно протискивался вглубь, пользуясь ошеломлением инквизитора. Он попытался что-то сказать, но получилась, как будто он отвечает на поцелуй. Она довольно улыбнулась, и обняла его за шею, прижимаясь к нему всем телом. Но Доминик уже пришел в себя, разжал ее руки (это было нелегко) и вскочил.
Она стояла перед ним, ее запястья крепко схвачены в его руках, но она насмешливо усмехалась, глядя в его порозовевшее (злость? смущение? стыд?) лицо.
- Зачем? - выдохнул он.
- Уже давно Церковь не рожала инквизиторов, - насмешливо начала Мери, откуда она знала это? Знания шли в нее и она могла только выплескивать их. - Я имею в виду Инквизиторов по самой природе своей с большой буквы "И"! Не так ли? Но вот появились вы! Но вы еще так молоды! А мир уже так изменился, и ведьм уже не сжигают на кострах, теперь модно превозносить их! О, Доминик, вы так красивы, когда краснеете!
- Не пытайтесь вывести меня из себя, - мягко ответил священник. - Зачем вам это?
- Мне было интересно, - призналась Мери. - А кроме того, теперь вы верите, что я уже ведьма, а не "еще не"? Отпустите мои руки.
- Не делайте так больше, - попросил он.
- Хорошо, святой отец, я попытаюсь, - улыбнулась ведьма.
Он отпустил ее руки. Мери потерла запястья и лукаво взглянула в спокойные серые глаза инквизитора.
- Или мне следует теперь называть вас "кузен"?
- О, Господи, - вздохнул Доминик, невольно улыбаясь. - Вы настоящая ведьма!
- Да уж, - усмехнулась она.
- Что вы намерены делать? - его голос стал холодным.
- С Патриком? - сообразила она и, немного подумав, ответила. - Развестись. Не могу же я оскорблять Инквизицию, заставляя одного из ее сынов находиться в родстве с ведьмой
Священник поморщился от ее тона.
- Хорошо, что у нас нет детей, - так же язвительно продолжала она, - а то была бы у вас племянница-ведьма...
Ему уже хотелось схватить ее за плечи и потрясти, а еще лучше - ударить.
- Мери, опомнитесь, что вы говорите?
- А потом, - не слушая его, говорила Мери, - я пойду к "своим" и... Святой отец!
Он вздрогнул: ее голос внезапно стал серьезным и даже печальным.
- Вы и в самом деле не сожжете меня?
- Нет, - так же серьезно ответил он. - Это же ХХ век. Нет... по крайней мере, пока вы не будете причинять вред людям.
- А я буду? Это неизбежно? - со страхом спросила Мери, хватая его за руку.
- Не обязательно, - ответил священник. - Как вы уже заметили, у действительно очень мало опыта, но мир изменился, а современная нечисть просто удивляет меня.
Вдруг он необыкновенно тепло улыбнулся.
- Вы спасли мне жизнь, - напомнил он, пожимая ее ладонь и осторожно высвобождая свою руку из хватки ее отчаянно вцепившихся пальцев.
Она мечтательно улыбнулась, явно вспоминая первую встречу с отцом Домиником. Священник тихо вздохнул: будь она нормальным человеком, она бы испугалась этих воспоминаний.
- Спасибо, - она подошла и порывисто обняла его.
- За что? - прошептал он, боясь отталкивать ее и надеясь, что эти объятия останутся только дружески признательными.
И что не зайдет Патрик.
- Вы помогли мне понять, чего я хочу, - она шептала в его ухо.
- Чего же? - в воображении отца Доминика возник образ Мери-ведьмы, летящей над небоскребами и улицами, чего еще может хотеть начинающая ведьма?
- Я хочу вас, - жарко выдохнула она, опаляя его шею своим дыханием.
Он отшатнулся... отшатнулся бы, не прижимай она так сильно к себе его тело. Покраснел. Наконец, побледнел от ярости. Но молодая ведьма уже отпустила его.
- У вас сладкие губы, - пропела она, страстно глядя в искаженное от гнева лицо инквизитора, и выбежала из комнаты, едва не сбив с ног своего мужа.
Доминик схватился за голову и... рассмеялся. Ну и кузину он приобрел!
Патрик вошел в комнату, непонимающе оглянувшись еще раз вслед убегающей жене: "Они поссорились?". В его руках был поднос с дымящимися часками.
- Кофе? - растерянно спросил он.
Мери торопливо кидала в чемодан вещи, не особо разбирая, что именно она берет с собой. Еще успеется. Она повернулась к двери прежде, чем Патрик успел постучать.
- Входи!
Он открыл дверь и замер, понимая, что она делает. Наконец, он совладал с собой и тихо закрыл за собой дверь.
- Уходишь? - мрачно спросил он.
- Да, - Мери весело и немного безумно рассмеялась и подбежала к мужу. - Патрик, ты - лучший из людей и потому я ухожу. Тебе не нужна такая жена, как я, а мне - такой муж, как ты.
Жестоко. Она знала это и обняла его, лаская и осыпая поцелуями окаменевшее лицо.
- Я никогда не забуду того, что ты сделал для меня, но прости, мой прекрасный рыцарь света, я с другой стороны, и я ухожу.
- Что ты несешь? - он схватил ее за плечи и встряхнул.
Она застонала, он отпустил ее. Мери упала на кровать, прямо на разбросанные по всему покрывалу вещи. Ее темно-зеленые глаза сердито сверкнули из-под рыжих прядей, упавших на лицо.
- Я - ведьма! - крикнула она в ярости. - Пойди к кузену и спроси у него, что это значит. Оставь меня!
Патрик резко развернулся и вышел. Мери вскочила, захлопнула чемодан, схватила сумочку и вытряхнула все ее содержимое на постель. Достала шкатулку с полки, высыпала все деньги из нее. Торопливо пересчитала все - должно хватить на билет и еще останется. Она чувствовала себя как в западне, медленно смыкающей свои врата.
Мери запихала деньги обратно в сумочку и бросилась в прихожую. Накинула плащ, натянула сапожки. Обернулась внезапно, повинуясь чутью, которому наконец-то позволили свободу. Улыбнулась.
На пороге гостиной стоял, прислонившись к косяку, отец Доминик и с пониманием и странной тоской смотрела на нее.
- Вы не должны уходить из дома, - прошептал он.
- Так надо, - ответила она, мотнув головой, и неожиданно позвала, - пойдемте со мной!
Он удивленно приподнял брови и покачал головой, словно жалея о своем отказе? Она вздохнула и открыла дверь, повернулась на пороге. Он все так же стоял и смотрел на нее.
"Он действительно хорош в этом костюме!"
Мери озорно улыбнулась и послала ему воздушный поцелуй. Он сокрушенно закрыл глаза, она рассмеялась.
Когда отец Доминик открыл глаза, на пороге уже никого не было, только цепочка следов убегала прочь по первому снегу. А снежинки все сыпались с невидимого неба и заметали ее следы. Она ушла.
Самолет приземлился поздней ночью.
Мери вышла из аэропорта, взяла такси. Пока оно мчалось по ночным улицам, мери растерянно глядела в окно. Она так неожиданно сорвалась из города, где жила два последних года... сейчас она не знала, что делать.
Она остановилась в небольшой гостинице рядом с общежитием, где она жила когда-то. Гостиница была недорогой и тихой. Хозяин с удивлением взглянул на хорошо одетую даму, приехавшую без вещей, но номер сдал, не задавая лишних вопросов. Поднимаясь на второй этаж, Мери усмехалась: нет, уважаемый, я не жду любовника...
Молодая женщина вошла в свой номер, заперла дверь, в темноте прошла к окну. Слегка отодвинув занавеску, она посмотрела на пустую улочку, на темные дома напротив, на деревья внизу. Она одна, как странно! Она начинает жизнь с нового листа. Нет, в это невозможно поверить. Этого просто не может быть, вот-вот сейчас из ванной выйдет Патрик и ласково обнимет ее. Мери с испугом обернулась к темневшему проему в другую комнату. Тишина. Никто не вышел к ней. Она одна.
Сев у окна, она задумалась. Она знала, где работает Валитан... ну, хорошо, она знала здание, в котором он работает. Найти Валитана было вполне реальным делом. Но сначала она попробует другой способ.
Мери приняла душ, и легла спать. Она не совсем четко понимала, как ей сделать это, но понадеялась на свое желание. В прошлый раз этого оказалось достаточно.
Она долго не могла уснуть, все лежала в темноте и смотрела в потолок. Мери повторяла себе, что она должна думать о Блессе, это же было так легко всего каких-то два года назад... Или Валитан? Доктор Рейвен?
Но в голову упорно лезли воспоминания о кузене Патрика, о священнике, о Доминике. Мери рассмеялась в тишине комнаты. Нет, она не раскаивалась в уходе от Патрика, она не жалела ни его, ни себя, но ей не давали покоя мягкие теплые губы священника!
Мери еще раз улыбнулась и свернулась в клубочек, уютно обнимая подушку, прижимаясь к ней и зарываясь в нее лицом. "Доминик, Доминик", - шептала она в подушку, сладко улыбаясь и целуя свежую наволочку подушки...
Она поправила полупрозрачный пеньюар, покрутилась перед зеркалом. Нежная ткань соблазнительно обрисовывала ее фигурку, ниспадая к босым ступням. Мери тряхнула головой, рыжие кудри рассыпались по ее спине. Девушка потянулась, мечтательно прикрыв глаза.
- Мери? - неуверенный голос позади заставил ее подпрыгнуть от удивления, ошеломленно распахнуть глаза и медленно повернуться.
- О нет! - простонала она, - как я могла так ошибиться!
- Ошибиться? - отец Доминик переступил порог комнаты, осматриваясь в шоке.
Комната тонула в полутьме, тонкая розовая дымка окутывала стенки, или то была драпировка?
Большое зеркало отразило его бледное лицо, пока он изумленно рассматривал себя, его тело окутывало странное белое одеяло - туника.
- Простите, - занервничала Мери, - я слишком плохо сконцентрировалась, я и не думала призывать вас в мой сон!
- Мне это только снится? - приподнял бровь священник.
- Да, - уныло подтвердила Мери, взмахивая рукой и садясь на возникшую кровать, покрытую бежевым шелковым покрывалом. - Я думала о вас перед сном...
- Думали обо мне? - Доминик моргнул.
- Да.
Мери медленно расплывалась в улыбке.
- Но эта ошибка... Так ничуть не хуже, скорее наоборот... Подойдите ко мне, отец Доминик, и я объясню вам, как это случилось, что вы оказались в моем сне.
Доминик послушно подошел ближе и сел рядом с Мери на кровать. Она прикусила губку и закрыла глаза, с серьезным лицом вспоминая, как целовала перед сном подушку, воображая в своих объятиях Доминика.
- Я взяла подушку, - мрачно начало Мери, стараясь не улыбнуться, - и обняла ее. Я призывала к себе одного... м-м-м... человека, но на ум почему-то приходили вы.
Мери не выдержала и расхохоталась, падая назад. Доминик сконфужено и немного встревоженно смотрел на нее.
- Помогите мне сесть, - Мери протянула руки.
Доминик вздохнул, но взял ее руку и потянул вверх. Мери дернула его к себе изо всех сил, и, как бы он ни предполагал какую-то ловушку, он не ожидал этого. Не удержавшись, он упал на нее. Ведьмочка опрокинула его на спину и легла на его грудь.
- А потом я прижала к себе несчастную подушку, - низким завораживающим голосом промурлыкала она, - и поцеловала ее, воображая, что это вы...
Мери наклонила ниже свою голову и поцеловала вконец растерянного священника.
- Мери! - он оттолкнул ее и вскочил с постели, неистово краснея от смущения и злости.
Первый же взгляд показал ему, что той двери, через которую он проник сюда, больше не существует. Он резко обернулся к женщине, вольготно раскинувшейся на роскошной постели. Она приподнялась на локтях и негромко рассмеялась.
- Вы в моем сне, - проговорила она с развлечением, - вы не сможете уйти отсюда до рассвета. Но время во сне идет совершенно по-другому. У нас с вами вечность впереди, Доминик.
Доминик сжал руками голову, собираясь с мыслями. Если она ведьма, то он, волей случая, Инквизитор! Резкий выдох и посреди комнаты взметнулось пламя, жадно протянув свои огненные руки к постели. Он не знал, как он это сделал, но ведьма всегда боится костра, не так ли!
Мери вскочила и испуганно взглянула на священника. Тот, усталый от неимоверного усилия, смотрел на нее с той стороны огня.
- Вы же боитесь этого! - крикнул он. - Да, это костер!
Мери съежилась и обхватила себя руками. Огонь подбирался к ней все ближе и ближе. "Это нечестно, - по детски подумала Мери, - вы испортили мой сон!" Но первое мгновение нестерпимого ужаса уже прошло, и она взяла себя в руки.
"Значит, вы боитесь меня, уважаемый инквизитор! - ведьма прищурила глаза и усмехнулась. - Но есть еще кое-что, чего избегают священники..."
- Пламя страсти! - крикнула она и взмахнула руками, прыгая в огонь.
Доминик не ожидал этого.
Костер ярко вспыхнул, принимая тонкую фигурку, но в следующий миг женщина пролетела через него. Пламя следовало за ней, но, казалось, не беспокоило ее. Ведьма подбежала к замершему в шоке священнику и обняла его. Пламя охватило обоих.
Доминик испугался, наконец-то понимая, что именно она задумала, но было поздно. Порождение его разума изменилось и обернулось против него самого. Ведьма целовала Доминика жадно, страстно, и он отвечал ей тем же. "Пламя страсти", - пронеслись в голове ее слова, они ужасали священника, но он не мог сопротивляться.
Мери потянула его назад, и он упал на нее, на кровать, внезапно возникшую рядом. Она поцеловала его губы, почти кусая их, перевернула мужчину на спину и принялась покрывать поцелуями все его лицо, шею, грудь. Доминик со стоном открыл закрывавшиеся в блаженстве глаза и взглянул в лицо Мери. Ее пылающий темно-зеленый взгляд обжигал его не хуже огня. А краем глаза он заметил бледные огоньки пламени, бегающие по его рукам, по ее волосам, по их телам. Страсть!
Мери стягивала с него одежду, обнажая его грудь. Ее поцелуи опаляли его кожу. Это было так страшно и так прекрасно! И так неправильно!
- Мери, прекратите это! - простонал он. - Именем Инквизиции, остановите это, ведьма!
- Черт бы вас побрал, Доминик, если я предполагала это! - ее жаркий шепот, прерываемый поцелуями, сводил его с ума. - Я не могу остановиться теперь, это сильнее меня, это же ваш огонь сжигает меня! Я умру, если не получу вас!
Доминик понимал, о чем она, его тело чувствовало то же самое: он сгорит заживо или овладеет ею. Он еще раз простонал от бессилия что-нибудь изменить, но его руки уже обнимали ее тонкую талию, уже стягивали с нее мешающий пеньюар. Он сдался.
Мери, задыхаясь, откинулась на спину, приподнимая бедра, чтобы помочь ему раздеть ее. Это было так откровенно! Он взглянул на ее разалевшееся лицо, ее блестящие глаза, приоткрывшиеся губы и не смог уже думать о чем-то другом. Она была так прекрасна!
Она протянула ему навстречу руки, и он склонился к ней, к этим умоляющим губам.
- Я хочу вас, - прошептал он.
Их губы слились в согласованной вспышке страсти.
Мери проснулась. Потянулась, сладко улыбаясь. Непонятная истома окутывала тело, настроение было великолепным. Мери открыла глаза, радостно приветствуя солнечные лучи, пробившиеся сквозь плотные шторы. До чего приятное утро! До чего приятная ночь! Мери расхохоталась, непроизвольно краснея при воспоминании о своем сне. Она действовала, как безусловный инкуб, она соблазнила Инквизитора! Правда, это был только сон...
Она вспомнила, чем кончился сон. Удовлетворив свою страсть, они некоторое время лежали, обнявшись, и скоро уснули. А проснулись в разных местах, в разных постелях. Так-так-так...
Мери резко села на кровати, кинула на свои колени подушку, оперлась локтями на нее. Морщинка прорезала чистый гладкий лоб. Мери впервые задумалась о том, а каково сейчас Доминику, священнику? О боже. Она не могла остановиться ночью, когда он просил ее, но она могла сделать это раньше, она могла вообще не призывать пламя страсти. Можно было просто проснуться. Знать бы еще, откуда к ней пришла эта мысль, это знание о "пламени страсти"! Черт! Вот ведьмовская натура! Зачем, ну зачем соблазнять инквизитора? Это чревато! Ох!
Мери вскочила на ноги и помчалась в душ. Сны снами, а чувствовала она себя так, словно и в самом деле провела ночь любви с мужчиной!
Наскоро приняв душ, Мери оделась, спустилась на улицу, перекусила в какой-то забегаловке, озабоченно раздумывая, а что же ей делать дальше?
Интересно, она может любого призвать в свой сон? (От инквизитора до оборотня... мда...) Или присниться самой? Какой-нибудь банкир так легко расскажет ей свои секретные коды и шифры, так легко стать богатой! Мери улыбнулась своим a la Голливудским фантазиям. Но можно здорово поразвлекаться!
Мысль о банкире напомнила ей о насущных проблемах. Закончив с завтраком, она пошла в банк и сняла со своего счета симпатичную сумму. После этого Мери прогулялась по магазинам, купила несколько необходимых вещей. Следующим пунктом ее расписания на этот день стояла почта. Ей необходимо было позвонить адвокату, чтобы он начал готовить бумаги на развод. Она прожила замечательные два года с Патриком, но теперь брак подошел к концу. Незачем тянуть с этим...
Немного поколебавшись, Мери набрала номер своего дома, дома Патрика. Она сидела в тесной кабинке переговоров на почте и нервничала. Что, ну что она скажет мужу, как объяснит ему свою просьбу?
- Слушаю вас.
Мери едва не уронила трубку, услышав этот усталый голос со странными нервными нотками, проскальзывающими в нем. Когда она успела так хорошо узнать этот голос?
- Вы меня слышите?
Мери поняла, что не сможет сказать ни слова.
- Я вас не слышу, перезвоните, пожалуйста.
Она едва не рассмеялась: какой он вежливый, скажите на милость! Мери собралась с духом и еще раз набрала номер своего дома.
- Да?
Ах, какой у него приятный голос!
- Доминик? - улыбнулась она в трубку.
Тишина.
- Теперь я должна спросить: вы меня слышите?
- Мери?
- Я, - виновато признала она. - Это я. Как дела?
- Патрик держится хорошо. Я поживу у него несколько дней, - напряжение проскальзывало в голосе священника.
- А... - ну как спросить? - а как вы?
- Хорошо.
- Как спалось на новом месте? - она ждала.
- Нормально, - кратко ответил он.
- И только? - беззаботно спросила она. - А мне показалось, вам понравилось.
- О боже, - выдохнул священник и замолчал.
- Доминик? - она была обеспокоена его молчанием.
- Так значит, это был не просто сон? - упавшим голосом спросил он.
- Нет, - ласково произнесла она, в ее голосе звучало ночное мурлыканье. - И знаете, вы были великолепны.
- Мери, пожалуйста, - его голос был совсем убитым.
- Доминик, вы же ни в чем не виноваты! - "Почти".
Молчание.
- Мери, зачем вы звонили? Патрика нет дома, если вы хотите что-нибудь передать...
- Нет, - перебила она, - я хотела узнать у него, как можно связаться с вами.
- Зачем?
- Чтобы поговорить о том, что было...
- Ничего не было! - отрезал он. - Мало ли что могло присниться человеку!
- Не говорите так! - крикнула она в трубку.
- Почему?! - на том конце провода тоже почти кричали.
- Потому что...
А почему? Она сама не знала. Потому что ей не хотелось, чтобы он так легко отбросил этот сон и забыл ее; нет, пусть помнит, даже если это причинит ему боль! Ведьма она или нет, в конце концов?
- Пожалуйста... обещайте мне, что это больше не повторится, - попросил Доминик.
Она покраснела от злости: что он себе вообразил? Это вообще-то случайно произошло, что она приснилась ему! Она так и заявила:
- Это произошло случайно! - и едко добавила. - Я не могу ручаться, что это не повторится! Я еще не очень умелая ведьма!
Доминик бросил трубку, а Мери еще долго сидела, растерянно слушая частые гудки. Эй, она не хотела сердить его, вообще-то она звонила, чтобы извиниться! А что вышло?..
Если б она могла надеяться, что он тоже жалеет о таком окончании разговора, Мери было бы чуть легче. Но он наверняка проклинает ее, исчадие ада, нечистую ведьму, он же все-таки Инквизитор!
Она вдруг разозлилась: как он смеет так бросать трубку? Это невежливо и... и вообще! Мери снова набрала номер (уже совершенно не задумываясь, во сколько ей обойдутся эти звонки в другой город). Трубку долго не поднимали, и каждая лишняя секунда ожидания, каждый длинный "би-и-и-ип" все сильнее раздражали Мери. Когда на том конце провода все-таки подняли трубку, и голос Доминика тихо сказал: "Да?", Мери уже была вне себя.
- Я приглашаю вас на свидание этой ночью, Доминик! - выпалила она запальчиво и бросила трубку.
Несколько секунд глядела на черный матовый аппарат, судорожно дыша. "Что я наделала? Я угрожала инквизитору?" Но одна только мысль о страстных объятиях и горячих поцелуях Доминика прошлой ночью, его губах по всему ее телу... ах! Мери покачала головой, но сердце уже билось часто-часто: это повторится еще раз?
БЛЕСС III
СНЫ
Часть 1. Бегство
1.
СНЫ
Часть 1. Бегство
1.
Мячик прыгал вверх и вниз, упруго отскакивая от пола. Впрочем, было ли это полом? Под ногами чернела и слегка светилась мягким призрачным светом, поднимавшимся почти до колен, как туман, какая-то странная поверхность, слегка шероховатая и упругая.
Ее поступь была легка, но каждый шаг по этой черноте порождал странную вибрацию, тревожными волнами уходившую куда-то вглубь... Она попыталась посмотреть наверх, но не смогла поднять голову, у нее словно не было сил. Шагать по этой светящейся черноте было неудобно и немного неприятно, к тому же временами на нее накатывала волна панического ужаса, хотелось упасть и забыть обо всем, закрыть глаза и уши, уснуть... А может, проснуться?
Она сделала еще шаг, и светящийся серебристый туман заколебался от этого движения, по широкому светлому полю понеслись волны. Она посмотрела под ноги, но уже не видела черного поля, только сгустившийся туман.
Она подошла к колодцу и заглянула в него. Где-то там, далеко внизу, что-то клубилось и переливалось, так далеко... Хотя она знала, что стоит только протянуть руку и так давно желанная драгоценность сама ляжет в подставленную ладонь. Она хотела этот кристалл, но рука внезапно стала тяжелой, она даже не могла пошевелить ею. Она попыталась отойти от колодца, но не сделала и шагу, словно увязнув в тумане. А стенки колодца неожиданно начали расти. Они все росли и росли и уже достигали уже груди, шеи. Стало трудно дышать. Она судорожно вздохнула, пытаясь вскрикнуть, но воздуха не было; пыталась оттолкнуть нависшую темноту колодца, но уже не чувствовала рук. Все перевернулось, и она поняла, что летит, падает в колодец, и похолодела от ужаса, потому что драгоценность уже исчезла, и ей предстояло падать целую вечность, всегда...
Она закричала, и распахнула глаза. Руки откинули темную пелену, и Мери, задыхаясь, резко села. Сердце билось так, что девушка невольно прижала руки к груди, пытаясь утихомирить этот полезный, но беспокойный орган.
Сон!
Всего только кошмар. Давно уже ей не приходилось просыпаться посреди ночи в холодном поту с безумно зачастившим пульсом, давно...
Мери обессилено опустилась на подушки и прикрыла веки. Перед глазами плыл цветной туман, но сердце успокаивалось, и страх постепенно покидал ее. Сон. Кошмар. Со всяким может случиться. Это ничего не значит.
Мери умела верить в свою собственную ложь.
2.
Перед зеркалом ей пришлось провести гораздо больше времени, чем она рассчитывала. Рыжие волосы никак не сочетались со смиренным и безжизненным трауром безупречно закрытого платья. Немного поколебавшись, Мери сурово сжала губы, быстро убрала волосы в строгий узелок и надела черную же шляпку с узкими полями. Шляпка была не в ее вкусе, но она хотя бы прикрывала неприлично яркий огненный оттенок ее волос. Мери придирчиво оглядела себя в зеркале и в отчаянии опустилась на стул. Волос не было видно, но свежее миловидное личико совершенно не наводило на мрачные мысли...
... Мери наконец-то была удовлетворена. Густая длинная вуаль скрывала и шляпку, и волосы, и лицо. На руках - перчатки до локтей, кончики черных туфлей едва видны из-под черного подола.
Мери совершенно не знала скончавшуюся троюродную бабушку. Семейный клан, собирая всех родственников, вспомнил и о Мери, непутевой беглянке, и вытащил ее из очень затруднительной ситуации, сам того не зная. Нехорошо радоваться чужому несчастью, тем более - смерти, но тогда, держа в руках срочную телеграмму, Мери обрадовалась столь уважительной причине убраться из города...
Она улетела первым же рейсом, не позвонив никуда и не предупредив никого. Сидя в самолете и глядя, как уходит вниз земля, Мери облегченно вздыхала. Нет, она осознавала, что бегство не решит всех проблем, но, по крайней мере, это решение откладывалось на неопределенное время.
Как только она оказалась в родном городе, она сразу же окунулась в его неспешную жизнь, лишь слегка встревоженную печальным событием. Мери так давно не была здесь, нужно было обойти всех родственников, выслушать от них слова утешения, самой сказать это, познакомиться с новыми членами семьи... У Мери совершенно не было времени думать о чем-то постороннем, а едва она добиралась до подушки, как туту же засыпала каменно-спокойным сном. Но только вчера, на вторую ночь тут, ей приснилось что-то непонятное и страшное...
В жизни Мери сны занимали важное место, особенно в последнее время. И виноват в этим Блесс!
Мери резко встала и поспешила выкинуть это имя из головы. Только так, далеко от него, она могла здраво рассуждать, рядом с ним она лишалась рассудка, готова была отдать ему все, что имела, свое тело и... свою душу.
Мери вздрогнула и начала быстро нервно раздеваться. Она примеряла костюм, но похороны будут завтра.
А теперь ей пора, она уже почти опаздывает на встречу. Не стоить заставлять Патрика ждать. Мери улыбнулась, быстро застегивая юбку своего самого строгого костюма (надо ли говорить, что подол юбки был сантиметров на тридцать короче, чем хотела бы тетя Элизабет - ближайшая родственница Мери, в чьем доме она и жила сейчас), накинула пиджачок. Посмотрела на себя в зеркало и снова улыбнулась: мысли о Патрике Сантлайте повышали ей настроение...
Патрик Сантлайт - молодой, но преуспевающий торговец недвижимостью, - был холост, а следовательно, являлся очень желанной партией в городке, возможно, самой лучшей. Ничего этого Мери не знала, когда вместе с тетей Элизабет отправилась к мистеру Сантлайту договариваться о цветах на похороны. Мистер Сантлайт оказался высоким голубоглазым блондином спортивного телосложения, с веселым и общительным нравом, лишь немного сдержанным по столь печальному случаю.
Мери не сказала ему и пары слов, как почувствовала себя легко и непринужденно, словно они с Патриком с детских лет росли вместе.
Тетя Элизабет тоже почувствовала это и на обратном пути строго отчитала легкомысленную, по ее мнению, племянницу, не забыв уточнить размеры годового дохода мистера Патрика Сантлайта.
И это к нему Мери сейчас опаздывала! Девушка едва не расхохоталась от такого "святотатства", вообразив реакцию тети Элизы, и побежала в офис уважаемого торговца недвижимостью и желанного жениха всех городских девчонок - "договариваться о цветах".
3.
Меч уже падал из ослабевших рук, но она последним усилием приподняла его, яростно сжав зубы. У нее еще хватило сил размахнуться и послать клинок в смертельном ударе - она знала, что противник уже обескровлен и тоже выбивается из сил. Но она победит! Меч вонзился в зыбкое туманное тело противника, и его закованная в металл фигура с бесконечным звоном рухнула к ногам победительницы. Она упала на колени, едва не потеряв сознание от усталости и боли. Любопытство уже сгорело в ней, но когда-то же ей хотелось узнать, кто ее противник, увидеть его лицо. Усталой рукой она сдернула тяжелый рогатый шлем с поверженного нечестивца, и вопль ужаса вырвался из ее груди: она узнала эти рыжие кудри. Лицо ее противника, бледное и безжизненное; лицо, которое она столь давно мечтала увидеть в пыли и прахе; это юное прекрасное лицо было ее лицом!
Она в ужасе отшатнулась и прижала руки к груди, оставляя на своем белом одеянии пятна своей и чужой крови, пятна, которые уже не смыть с ее души...
Мери закричала от ужаса и проснулась. Это просто сон. Несколько секунд она лежала, уставясь в темноту широко раскрытыми глазами, потом тишина и покой ночи подтвердили ей, что это был всего лишь кошмар. Снова? Он уже здесь?
Мери тихо заплакала...
4.
В день похорон у нее были красные глаза и бледное лицо, хотя этого все равно никто не замечал под вуалью. Немая и неподвижная, она стояла рядом с тетками, дядьями, племянниками и прочими родственниками у открытой могилы и пыталась слушать слова священника, падавшие в ее голову со звуком колокольного звона. "Прах ее уходит в землю, а душа отправляется на небеса". Мери позволила себе поверить этим словам и унестись с ними в туманное, пасмурное небо.
Кажется, собирался дождь. Было тихо и сыро вокруг, и только голос священника что-то твердил о том, где сейчас раба Божия Марта...
"Смерть не то, что ты думаешь", - словно бесенок прошептал на ушко. Мери качнула головой, прогоняя этот знакомый голос, и мысленно заперла дверь на ключ. Она не желала ничего знать.
Мягкий стук земли о дерево гроба. Тихий шорох шагов, черных одежд, торопливых или пространных речей. Сквозь вуаль Мери увидела цветы, что выбрали они с Патриком и ее душа, словно задавленная той тяжестью земли, что вернулась на место, растревоженная лопатами кладбищенских рабочих, ее душа слегка воспрянула. Мери заметила, что людей стало гораздо меньше, и осмелилась отбросить вуаль.
Ее глаза остановились на одинокой алой розе, плывущей к могиле. Мери перевела взгляд на руку, несшую цветок, на белую, тонкую, изящную руку; руку, в чьих силах затмить солнце тучами или залить светом самый пасмурный день...
Мери не стала смотреть дальше и, уговаривая себя, что ей почудилось, просилась прочь. Не успела она пробежать и десяти шагов, как наткнулась на кого-то. Ошеломленно и робко Мери подняла глаза и не сдержала облегченного вздоха: Патрик! Все страхи исчезли, остался только обычный пасмурный день и тихие похороны доброй старушки. И Патрик. Его грудь - поняла Мери - была самым спокойным местом в мире, и лучшим местом, чтобы спрятаться там от неясных страхов... которых уже нет.
Мери успокоенно улыбнулась и склонила свою рыжую головку на надежную грудь друга. Шляпку она где-то потеряла...
- Что с вами, Мери? - тихо спросил Патрик.
- Ничего, - прошептала Мери. - Ничего. Давайте уйдем отсюда?
Патрик предложил ей руку. Девушка нервно коснулась ее и тесно прижала к себе.
- Мне страшно, - призналась она.
- Не надо бояться, все будет хорошо, Мери...
Почему-то сейчас, глядя в ясные глаза Патрика, она верила ему.
5.
Мери поливала цветы. Ее клумбы окружали маленький домик на вершине холма ароматной пестрой лентой, но они требовали неустанного внимания и тщательного ухода. Сколько сил тратила Мери на то, чтобы оградить их от ветров и холодов внешнего мира. Но здесь, в ее дворике, нежно сияло солнце, и легчайший ветерок робко целовал лепестки ее беззащитных цветов.
Мери устало разогнула спину и потянулась: можно немного отдохнуть. Девушка вошла в дом.
Но едва она закрыла за собой дверь, как сильнейший громовой удар сотряс дом. Полная нехороших предчувствий Мери бросилась к окну и закричала от ужаса. Во дворе было темно, черные низкие тучи не пропускали ни лучика света, сверкали молнии, ветер с корнями вырывал ее нежные цветы и уносил прочь. Мери в отчаянии закрыла глаза руками.
Во внезапной оглушающей тишине между раскатами грома она услышала стук, уверенный жесткий стук в дверь. Мери уставилась на дверь, цепенея от страха. Блеснула молния и у двери, на этот миг ставшей прозрачной, на этот миг показался силуэт человека - беспроглядная чернота на фоне грозовых туч. "Нет! Нет! Нет! - кричала Мери, пятясь назад. - Не надо!" Она уперлась в стену, но та обрушилась позади девушки. Короткий бесконечный миг падения в никуда, и Мери в ужасе села на постели.
6.
Мери набросила халат и вышла на веранду. Она не смогла бы оставаться в спальне, ее все еще колотило от пережитого.
Девушка прислонилась к холодному стеклу и незряче уставилась в ночь. За окном шел дождь. Гроза разбудила ее. Гроза была причиной дурного сна. Всего лишь гроза.
Ветки дерева бились в окно. Их беспокойный навязчивый стук беспокоил Мери. Словно кто-то стучался там, за окном, уже умоляя о помощи. Несколько месяцев назад она оказалась в психиатрической больнице из-за этих снов... Но больше никто не смеет приказывать ей и без спроса вламываться в ее сны.
Непроглядная темнота пугала Мери. Молнии только подчеркивали одиночество девушки, замершей словно на узком мостике над пропастью.
- Блесс... - это имя само сорвалось с ее губ. Она подняла глаза. За хрупкой, но такой непреодолимой преградой стекла зажглись два зеленых огонька. Они манили к себе, звали. Ни дождь, ни ветер, ни темнота не пугали их. Мери покачала головой и отступила назад. Она уже не понимала, сон и сниться ей, наяву ли происходит все это. Она закуталась в халат и с болезненным любопытством смотрела за окно.
- Тебя нет, - уверенно сказала она, но ее голос утонул в ватной глухоте грозы. - Нет. Ты - призрак.
- Призраков не бывает, Мери.
Стук ветки стал тише, зеленые огоньки мигнули и пропали. Мери медленно повернулась, улыбаясь Патрику.
- Не бывает, - повторила она, делая шаг навстречу Патрику.
Сантлайт обнял девушку, доверчиво прильнувшую к нему, и Мери ощутила дрожь, пробежавшую по его телу. Это дрожь не имела отношения ни к ночи за окном, ни к холоду, ни к грому. Мери подняла голову, и губы Патрика коснулись ее губ. Это было приятно, и Мери позволила ему целовать себя...
Резкий порыв ветра бросил крепкие сучья в окно. Стекло треснуло, но удержалось в крепкой раме. Разъяренная Мери обернулась к окну и вскинула руку.
- Убирайся! - крикнула она, сама удивляясь стальным ноткам, прозвучавшим в ее голосе. - Уходи из моей жизни! Я больше не хочу видеть тебя!
Мери замолчала, слушая, как затихает дрожь окон. Эхо собственных слов еще звучало в ее ушах. Она сказала правду. Ведь правду?
А Патрик? Мери испуганно оглянулась на Сантлайта, мужчина молча смотрел на нее.
- Патрик, у меня была своя жизнь... - ей так не хотелось ничего говорить, объяснять...
Патрик кивнул.
- Мери, выходите за меня замуж, - сказал он.
Она молчала. Он протянул руку в мольбе. Мери медленно подошла ближе, и Патрик заключил ее в объятия. Ей стало тепло и спокойно.
- Я подумаю, Патрик, я подумаю, - прошептала она...
Гроза кончалась, только вдалеке еще тихонько рокотал гром, словно шаги удалявшегося великана, только дождь еще лил, тихо скользя прозрачными слезами по треснувшему стеклу...
Часть 2. Патрик
1.
1.
На душе было пусто. Сердце молчало и желало только покоя. Ветер за окном. Осень, поздняя осень. Холод и пустота.
Мери встала из глубокого кресла напротив окна, медленно прошлась по гостиной. Мягкий ковер нежного кремового оттенка в тон занавесок ласкал босые ноги. Взгляд пробегал по дорогой новой мебели, красивой, но несколько тяжеловатой. Глаза смотрели, но не видели. Дома тепло и тихо. Лампы темны, и день кончается; свет меркнет... Но Мери хорошо видит и в темноте, о, слишком хорошо.
Молодая женщина еще раз неслышно прошлась по гостиной. Остановилась у серванта. Не торопясь, открыла стеклянную дверь. Осторожно коснулась тонкой хрустальной вазы, взяла в руки. Немного повертела, рассматривая сквозь тонкие стенки тускнеющий свет за окном. Взвесила в руке. Спокойно примерилась и с силой швырнула на пол.
Присела, с отстраненным, отсутствующим видом взирая на разбитые осколки. Подобрала осколок покрупнее, подержала, выпустила обратно на пол. Легко, даже не сосредотачиваясь, провела рукой над поблескивающими обломками недавнего хрустального великолепия; подняла вновь целую вазу. С тихим вздохом поставила обратно на полку, закрыла дверцу. Немного постояла, слушая, как тикают часы. Подошла к креслу.
Закрыла глаза, откинулась на спинку кресла. Уютного глубокого кресла...
Кажется, она опять сходит с ума. Что-то в ней сломалось... а может, наоборот, выпрямилось.
Мери глядела на ладонь, на алую капельку крови, выступившей на нежной коже. Она все-таки порезалась, когда перебирала эти соколки. Все-таки порезалась...
Мери не любила искать виноватых и не хотела... Когда все стало - не так? Она уже два года замужем. Она уже два года живет в своем родном городке. Милая, благопристойная жена уважаемого предпринимателя.
Как она была счастлива! Какими спокойными, безмятежными, чистыми были первые месяцы ее замужества! Она снова научилась весело смеяться, радоваться каждому дню. Она научилась не вздрагивать от неожиданного стука в дверь или нежданного звонка. Наваждения кончились - тот ушел. Патрик улыбался ей, и жизнь казалась такой простой и обычной. Такой спокойной. Больше не было леденящих душу кошмаров, после которых просыпаешься от собственного крика в ледяном поту, не было беспричинной тревоги... Мери глядела на милый понятный мир спокойными глазами мужа и не жалела об этом. И даже воспоминания о свадьбе не могли надолго нарушить мир в ее душе...
2.
Свадьба была великолепна, и похоже, ее справлял весь город. Толпы родственников наводнили дом тети Элизы: поздравления, советы, наставления... Мери смеялась и краснела, а потом тайком убегала к Патрику, и они долго гуляли по берегу тихой речушки, в спокойных холодных рощах по ее берегам, любовались яркими звездами и целовались в укромной беседке... Мери глядела - глядела - глядела в ясные голубые глаза Патрика, и земля становилась крепче под ее ногами...
Платье было пышным, белоснежным. Короткая фата легкой изморозью лежала на темно-рыжих волосах, зачесанных в высокую прическу, открывавшую великолепную шею невесты. Даже ее темно-зеленые глаза посветлели, и веселые огоньки прыгали в них. Мери была красива и знала об этом. Но в день свадьбы она была прекрасна, неотразима, и тихий шепот пронесся по рядам гостей, когда она гордо ступила на красную дорожку к алтарю. Давно, очень давно городок не видел такой свадьбы и такой невесты. Приглашенные, затаив дыхание, смотрели как легко и невесомо идет она, словно богиня, казалось, она не касается земли. И только один в толпе знал, что это так и есть...
Лица сливались в одно, изумленное, радостное и чужое. Мери не видела ничего, кроме дорожки цвета заката и золотого, озаренного солнечными лучами алтаря в конце этой дорожки. Там ее ждали. Священник, весь в белом, и Патрик, ее Патрик, в сером костюме. Она была благодарна ему за то, что он не оделся в черное, она не смогла бы...
"Это страх. Так всегда бывает с невестами", - сказала себе Мери, припомнив слова тети Элизы, когда ее сердце сжалось от непонятного ужаса. Она слегка повернула голову к гостям, ища взгляд тети. Поймала ее гордую ободряющую улыбку, несмело улыбнулась в ответ. Снова перевела глаза вперед. На пути к алтарю они на что-то наткнулись, на чей-то взгляд... забыла - рука Патрика коснулась ее руки.
Они преклонили колени, и священник начал свою речь. Мери опустила длинные ресницы, странная бледность покрыла ее щеки. Патрик обеспокоенно поглядывал на нее: невеста словно не слушала святого отца...
"Что это? Тяжесть какая-то. Что я увидела? Что-то беспокоит..."
Словно черное облако сгустилось рядом с ней.
- Да, - четко произнес Патрик рядом с ней. Мери вздрогнула. Опять зажурчал голос священника. Невеста подняла свои темные, удивительно растерянные глаза на священника, и тот едва не сбился: такой беззащитной и хрупкой казалась прекрасная девушка.
Но Мери не слушала его.
"Ах, МЭРИ, МЭРИ... Вот и ты на коленях..."
Да, она знала - на коленях перед ними, хотел сказать голос. Голос? Она не слышала никого!
"...вознес бы к небесам..."
К Луне, прекрасной, обжигающей круглой Луне, пронеслось в голове Мери, и вспомнился ей странный взгляд из толпы гостей...
Гнев, тяжелый, неудержимый гнев, противный ей самой, поднялся из таких глубин души, о которых она и не подозревала. Как посмел? Мери вскинула голову, ища того, желая сразиться с ним, наконец, и разрубить этот узел страха, сомнений и... и других чувств, что связал их, но ее остановили - что? - ясные голубые глаза. Патрик? Она глядела на него, и гнев утихал, и ярость исчезала, как темнота на рассвете, и покой окутывал израненную душу.
А он ждал ответа.
- Ты любишь меня? - прошептала прекрасная до боли в сердце невеста.
- Я люблю тебя, - ответил жених, и бледное лицо девушки порозовело.
- Да, - прошептала она и протянула руку.
И тонкое золотое кольцо обвилось вокруг ее пальца. Мери с удивлением посмотрела на руку. Медленно поднесла ее ко лбу. Так же медленно повела ее вниз - к груди. К плечам... С каждым движением руки, совершающей крестное знамение, таяли страхи, и туман, окутавший душу, куда-то исчезал. И таяло с немым криком темное облачно рядом с невестой, но она уже ничего не слышала...
Сильные руки Патрика помогли ей подняться, сладкий поцелуй снова вернул все краски этому прекрасному дню. Когда губы их - уже мужа и жены - разъединились, Мери посмотрела наверх: со стен церкви улыбались святые, и ангелы благословляли ее брак, и с загадочной, всепонимающей, печальной - полной знания будущего - улыбкой смотрела Богоматерь...
И Мери засмеялась. Счастье переполняло ее душу. Все еще смеясь, она признательно поглядела на мужа, и его глаза засияли от счастья. Все еще смеясь, она упала в объятия тети Элизы, поздравлявшей ее, дяди Джона, бабушек, дедушек, племянников...
3.
Мери знала, что это сон. Знала с четкостью, какой не бывает во сне. Но сон был таким реальным, хотя вокруг ничего не было. Мери брела в тумане; долго, не считая шаги и не задумываясь, сколько еще ей так идти. Потом все изменилось, плавно и безвозвратно, как это должно быть во сне. Она подняла голову: она стояла на плоской пустой равнине. В спину светила Луна, впереди алела заря - собиралось вставать солнце. И равнина, и невидимое небо, и Луна, и заря были словно рисунком, тонким и хрупким, но в тоже время удивительно реальным. Мери словно попала в картину, чужую картину. Она не рассердилась. Во сне она знала, сколько сил потратилось на этот сон, не принадлежащий ей.
Мери вдохнула холодный свежий воздух. Откуда-то сверху, из не намеченного несуществующего неба упала звезда. Заря замерла у горизонта, словно не решаясь подняться выше. Вечная ночь. Печаль царила вокруг. Мери поглядела под ноги - лед. Но не холодно.
Ее сердце не откликнулось на тихую звенящую ноту, заполнявшую этот одинокий мир. Мери не чувствовала ни холода, ни страха. Ни грусти, ни сожалений. Уже слишком поздно.
Ее рука выскользнула из осторожных ледяных пальцев... Выскальзывает, уходит, исчезает... Это продолжается целую вечность. Сон может длиться очень долго, но ночь подходит к концу. Мери знает это. Он знает это. Сделай она хоть жест, хоть намекни...
Ее рука спокойно отпустила холодные, словно мертвые пальцы. Мери просто шагнула навстречу заре. Мир всколыхнулся, затрещал по швам, начал рваться и в огромные страшные дыры ворвалось ослепительное солнечное сияние...
Мери открыла глаза - солнце разбудило ее. Она лениво потянулась - задела спящего мужа. Он тут же проснулся, но она уже склонялась над ним, с улыбкой целуя его еще сонные глаза...
Их медовый месяц проходил на тропических островах. Патрик хотел отвезти ее в Европу, показать ей красоты и мрачную романтику древних замков, в Германии у него жили родственники. Но Мери хотела солнца, море, пляжи, даже толпы людей! Он уступил ей и не пожалел об этом. Это были самые счастливые недели в его жизни. Они пролетели словно сон...
И вот снова аэропорт.
Мери, загорелая и веселая, в очень коротком и очень открытом платье, привлекала к себе взгляды всех мужчин, пока шла с мужем по залу ожидания. Патрик полушутя прошептал ей, что он уже начинает понимать восточных мужчин, он думает, что паранджа очень пошла бы ей... Мери расхохоталась, ничуть не стесняясь внимания пассажиров.
Ее смех оборвался. Объявили о посадке. Они прошли все проверки и служащий авиакомпании желал им счастливого пути. Служащий...
Широко распахнувшиеся глаза Мери, побледневшее лицо. Она никогда не видела его, этого смуглого невысокого мужчину. Но один лишь взгляд - глаза в глаза - и не нужны слова. Он - свой. Она - своя. На какой-то миг ей показалось, что зрачки незнакомца стали вертикальными, а темные глаза полыхнули янтарным блеском. Оборотень низко склонил голову перед ведьмой, и она ответила ему таким же кивком. Патрик потянул ее за руку, и растерянная Мери повиновалась.
- Что с тобой? - он встревоженно разглядывает ее бледное лицо.
- Не знаю. Может, солнце? - пробормотала Мери, подавляя в себе желание оглянуться и еще раз взглянуть в желтые с узкими вертикальными зрачками глаза своего собрата.
Пора на посадку.
Да.
Мери упрямо вскинула голову и как могла тепло улыбнулась Патрику. "Ни к чему это тебе, друг мой". Он ничего не знает, подумала Мери, и неизъяснимая нежность затопила ее сердце и отразилась в ласковой улыбке молодой женщины. Патрик успокоился и поцеловал жену.
Даже если ее мир и покачнется, она всегда может опереться на верного друга. Мери даже рассмеялась от облегчения, обняла мужа и забыла про пугающую встречу в аэропорту.
4.
Когда все стало - не так?
- Мери, что с тобой?
- Ничего.
- Как же ничего, ты такая бледная!
- Немного не по себе. Просто слабость.
- Мери...
- Ну же, Патрик, я же доктор, не забыл? Со мной ничего серьезного. Пройдет. Просто тошнит немного, наверное, вчерашние грибы...
- Тошнит?
Мери отвернулась, чтобы не видеть надежды на лице мужа. Нет, она не беременна! Мери почти два года была замужем, но до сих пор не завела детей. Тетя Элиза не понимала этого. А Мери хотела закончить учебу, хотела набраться опыта, лучше узнать свою профессию, жизнь, Патрика, себя...
Она не хотела детей.
Ей пришлось поехать в больницу и пройти осмотр. Всегда существуют быстрые тесты на беременность...
И был тот вечер. Небо покрывали тучи, но Мери знала, что они скрывают полную Луну.
Она стояла у окна и смотрела в темноту.
Патрик вошел в комнату и включил свет. Ему захотелось подойти к жене, но почему-то он не осмелился сделать это.
- Мери? - позвал он.
- Я не беременна, - ответила она.
Он знал это, но ему не нравилось это настроение Мери. Она обиделась на него?
Патрик замолчал, и Мери вернулась к своим мыслям. Доктор Хиггинс, что осматривал ее... Она знала, что он хороший хирург, хороший врач. Мери тонко улыбнулась оконному стеклу. Раньше таких называли целителями, и неважно, что о них думала Церковь. Мери вспомнила неуемное любопытство доктора Хиггинса, его интерес к филиппинским хилерам.
"Ах, Хиггинс, старина, свести бы вас с Рейвеном".
Мери мрачно улыбнулась своему бесстрашию: она снова вспоминала тех, кого оставила так давно и далеко. Бесстрашию? А может, безразличию? Но Патрик что-то говорит и, кажется, уже давно. Мери расслышала последние слова: "...почему у нас нет детей?"
Патрик умолк, когда она наконец-то обернулась к нему. Ее глаза приобрели странный темный оттенок: он уже видел это выражение ее глаз - в ту ночь, когда он делал ей предложение. Тогда ее темно-зеленые непонятные глаза тоже были такими же чужими. Патрик испугался, поняв, что теряет ее, и уже сам был не рад, что затеял этот разговор. Конечно, он видел, что в последнее время все пошло как-то не так. Но он знал, что сама Мери этого еще не видит, и продолжал надеяться. Но сегодня, похоже, и у Мери открылись глаза.
- Я не хочу детей, - холодно сказал Мери и, сжалившись, солгала, - пока не хочу.
Патрик поверил, он так хотел поверить. Он подошел к жене, обнял ее, прижал к себе. Она не сопротивлялась, но через несколько секунд прошептала:
- Оставь меня. Пожалуйста. Я хочу побыть одна.
Он не посмел ослушаться. Выходя из комнаты, он обернулся. Но она не позвала его, она нова стояла у окна и глядела в небо, словно всматриваясь-вслушиваясь во что-то, ожидая чего-то. Повинуясь неясному чувству, он выключил свет, и серебристые лучи Луны мягко охватили тонкую фигурку его жены.
5.
Мери давно не видела снов. Но разве она не этого хотела?
Сидя перед зеркалом и расчесывая на ночь свои длинные волосы, она думала только об одном: она давно не видела снов. Из ванной доносился шум воды - Патрик принимал душ перед сном. Мери неторопливо заплела волосы в толстую косу, посмотрела в зеркало. Скромный розовый халатик, рыжая коса чинно спускается на грудь, за спиной белеет расстеленная кровать. Все так спокойно. Но лицо не вписывалось в эту идиллическую картину. Щеки раскраснелись от неведомого волнения, глаза возбужденно горели. Какая-то волна поднималась из глубин ее существа. Она знала, что это - такое уже бывало раньше. Обычно она гасила это возбуждение в объятиях мужа, но сегодня она не хотела его любви.
Мери хотелось подскочить к окну, распахнуть тяжелые занавески и увидеть Луну, упиться ее лучами, обжигающими ее душу. Она уже почти два года не видела полной Луны. Мери закрыла глаза, представляя себе, как раскрывает створки окна, и холодный ночной ветер врывается в теплую нежную спаленку и увозит ее отсюда, прочь, прочь, прочь! Над спящим городом, под горящими огнями, над поселками, над сонной речушкой, над почти позабытым лесом с замком на холме - далеко-далеко! Пальцы девушки сами коснулись пушистых волос, расплели-растерзали гладкую косу. Мери встряхнула головой, с наслаждением чувствуя, как свободно и вольготно легли на плечи ее буйные кудри. Хотелось запустить пальцы в волосы и взлохматить их, чтобы ветру легче было запутаться в них. Чтобы потом выпустить его со смехом: пусть летит, свободный!
Шум воды стих, из ванной вышел Патрик, вытирая раскрасневшееся лицо. Мери стояла боком к нему, закрыв глаза. Губы ее были приоткрыты, поза напряжена. Она словно вслушивалась во что-то всем телом. Ее волосы развевались на ветру. Она была прекрасна, но пугающей была ее красота! Патрик никогда не видел ее такой... то есть давно уже не видел... Он знал, что взял в жену очень таинственную женщину, но до сих пор ничто не пугало его.
Он сделал шаг к ней, но в глаза словно что-то ударило. Он прищурился и замер: Луна. Полная августовская Луна светила в окно, яростно и безумно, в распахнутое настежь окно, и лунные лучи ложились под ноги сверкающей дорожкой, затмевая даже слабый свет ночника. Так не бывает, такого не может быть! - подумал Патрик, но не сделал ни шага. Не к его ногам пробегала лунная дорожка.
Мери шевельнулась и необъяснимый страх охватил Патрика: ему показалось, что она сейчас уйдет от него, уйдет прямо по этой неверной сверкающей тропинке, и он уже никогда не увидит ее. И тогда он позвал ее, позвал громко, нарушая ослепительную и пугающе чужую красоту этого мига:
- Мери!
Она вздрогнула и открыла глаза, незнакомые, темные. Патрик бросился к окну, захлопнул раму, задернул занавески, закрывая доступ и ветру, и Луне. Мери обессиленно опустилась на стульчик перед зеркалом, слепыми глазами глядя на мужа. Словно музыка оборвалась на взлете... Да знает ли он, что он только что сделал?!
Похоже, догадывается...
- Я... не открывала... окно, - прошептала она, опуская глаза.
6.
Она вошла в дом.
Именно так.
Просто положила голову на подушку, закрыла глаза и уснула.
Она вошла в дом. Захлопнулась тяжелая входная дверь, и эхо подхватило ее стон. Мери прислушалась. Эхо стихло, и тишина снова окутала дом. Тихо. Тихо и пусто. И так было уже давно.
Мери прошла по короткому коридорчику... Она помнила его: Валитану так трудно было пройти здесь с ношей на руках...
Ей все удалось. Она снова здесь.
Мери коснулась рукой стены и направилась дальше. Зал. Они сидели тут и ждали. А теперь - ничего. Только мусор и пыль под ногами. Просто пыль. Мери оглядела голые серые стены. Вот лесенка на второй этаж. Вот дверь в операционную доктора.
- Доктор Рейвен... - негромко позвала Мери. - Лорд Ворон, ответьте мне...
Конечно, он пришел. Не мог не прийти: Мери, волей-неволей, училась у очень хорошего мастера сновидений.
Она не услышала ничего, просто повернулась к окну во внутренний дворик. На подоконнике сидела птица, чернее темноты за окном.
- Лорд Ворон, - проговорила Мери.
Птица спрыгнула на пол. Мери не успела заметить момента превращения. У окна стоял человек, весь в черном, и мрачно смотрел на нее. Мери с опозданием поняла, что на ней белое пышное платье невесты, и холодно удивилась, что не запачкала его в пыльном коридоре. А может, оно только-только появилось на ней.
- Миссис? - сказал, словно выплюнул, Рейвен.
Она промолчала, разглядывая его. Он тоже ничего не говорил. Так продолжалось долго...
- Зачем вы здесь? - нарушил тишину холодный голос Рейвена.
- Дом пустой... - незамедлительно откликнулась Мери.
- Мне пришлось покинуть его, - жестко усмехнулся Рейвен. - тот пациент был последним в этом доме.
- Почему? - прошептала Мери.
- Милая, вы не заметили, кто это был? - слова лорда били по живому.
- Священник...
- И все? - он насмешливо покачал головой, но тут же осекся. - Я и забыл, что вы еще ничего не знаете, вы так мастерски призвали меня сюда...
Мери ждала, но Рейвен больше ничего не хотел сказать.
- Как он сейчас? - спросила она, когда тишина стала угнетать ее.
- Кто? - криво усмехнулся Рейвен.
- Святой отец...
- Жив-здоров! - отрезал доктор. - Чего и вам желаю!
Мери внезапно взъярилась: манеры доктора ее не устраивали! Рейвена подняла с пола невидимая сила и крепко впечатала в стену. И отпустила.
С тихим стоном Рейвен сполз по стенке на пол. Мери неподвижно стояла посредине комнаты и бесстрастно смотрела на него. Рейвен с трудом поднимался, опираясь на стену. Улыбка медленно раздвигала его тонкие губы. Мери молча ждала. Чего?
- Зачем так? - прошептал Рейвен.
- Простите, - бросила она.
Рейвен осторожно коснулся руками головы.
- Будь это в реальности, меня бы уже не было... - прошептал он, изучая свои травмы.
Мери отвернулась и пошла прочь.
- Мери! - окликнул ее Рейвен.
Она медленно, нехотя обернулась. На бледном лице Рейвена ясно читалось восхищение.
- Вы стали сильнее, Мери! И еще прекраснее! - хрипло проговорил он.
Он сказал что-то еще, но Мери не расслышала его слов: в дверь стучали. Рейвен примолк, но удивление, на миг выплеснувшееся из его глаз, быстро сменилось усмешкой.
- Он услышал вас, надо же!
Мери не стала медлить и бросилась прочь из этого дома. В глаза ударил свет, она подалась навстречу ему и растворилась в его лучах, спасаясь от того, кто так знакомо стучался в давно пустой дом...
Мери открыла глаза. Уже утро. Патрик уже ушел. Молодая женщина медленно села в постели, обежала глазами комнату. Трюмо, зеркало, шкаф, люстра, постель, окна, ковры - дома! Дома... Она опрокинулась на подушки, уставилась в светлый потолок.
Она узнала, что хотела: о святом отце. И даже больше. А заодно проверила свои силы.
Только в ушах все еще звучали, не смолкая, слова Рейвена: "Вы стали еще прекрасней, Мери!" И те, что она не расслышала сразу: "Хорошо, что он не видит вас..."
7.
Осень, сумерки. И она, не узнающая более сама себя.
- Милая, позволь мне представить тебе моего кузена, - голос Патрика вывел ее из задумчивости. - Он немного поживет у нас.
Мери подняла глаза на вошедших мужчин. Странная улыбка искривила ее чувственные губы. Она резко встала навстречу. Вот как он теперь выглядит: черный мирской костюм очень идет ему, кто бы мог подумать!
- Доминик Сантлайт - моя жена Мери.
Женщина протянула руку ошеломленному священнику.
- Рада снова увидеть вас, - произнесла Мери с демонической улыбкой. - В добром здравии.
- Вы - жена Патрика? - изумленно пробормотал Доминик Сантлайт.
Мери рассмеялась замешательству священника и недоумению Патрика. Наконец, он сжалилась над мужем:
- Мы уже встречались с твоим кузеном, Патрик, только не были официально представлены друг другу.
Она замолчала. Мужчины тоже не знали, что сказать. Священник был удивлен найти ее своей родственницей, Патрик, как всегда, ничего не понимал и начинал бояться за нее. Мери незаметно пожала плечами, улавливая их смущение, и отвернулась. Как ей это все надоело!
Она отошла к окну, совершенно невежливо поворачиваясь к гостю спиной. Выглянула на улицу. Солнце уже село, осенью темнеет рано. За окном было совсем темно, хоть бы снег скорее выпал.
- Патрик, - внезапно обернулась она. - На улице так холодно, твой кузен, наверное, замерз. Можем мы предложить вам кофе?
Она смотрела на смутившегося от ее слов священника, а не на мужа. Голубые глаза Патрика с тоской взглянули на Мери, но, испугавшись утонуть в темно-зеленой бездне ее глаз, отступили.
- Конечно, Мери, - прошептал он и вышел, даже не оглянувшись на кузена, внезапно почувствовавшего себя в ловушке.
Мери несколько секунд молча смотрела на Доминика, затем указала на кресло:
- Садитесь, пожалуйста.
Это был приказ. Мери не хотела начинать разговор так, но сейчас она не была властна управлять собой. Она уже дано поняла, что начала меняться. Эта спокойная жизнь с Патриком - обычная жизнь обычных людей - больше не могла удерживать в ней то, что было грубо разбужено несколько лет назад. Мери невольно одернула короткую юбку.
- Кто вы? - резко спросила она. - Почему в вашем присутствии мне становится не по себе?
Священник поднял спокойные глаза. В душе он сравнивал ту девочку, что когда-то помогла ему, и эту...
- Я - инквизитор, - просто сказал он. - А вы...
- А я - ведьма, - улыбнувшись, сказала она, снова овладевая собой.
- Вы еще более на грани, чем тогда, - заметил Доминик.
- Я ничего не знаю, - призналась Мери и внезапно бросилась к священнику, упала перед ним на колени и вцепилась в его брюки. - Помогите мне!
В первый момент отец Доминик отпрянул от неожиданности, но потом успокоился и вздохнул:
- Чем я могу помочь вам, Мери?
- Не знаю, - прошептала она, вдруг почувствовав резкий упадок сил, и опустила голову на колени мужчины, обнимая их. - Что со мной происходит?
- Вы меняетесь, - с жалостью прошептал он, - вы становитесь другой.
- Это можно как-то прекратить?
- Нет, вы - ведьма и у вас нет выбора. Вы должны стать самой собой, иначе вы погибнете.
- Жаль, - прошептала Мери, и заплакала.
Отец Доминик погладил ее по голове.
- Не плачьте, - ласково сказал он, - ничего страшного не случилось...
"Еще", - подумал он мрачно.
Она резко подняла заплаканное лицо:
- И это говорите мне вы? Вы - инквизитор? Разве вы не собираетесь сжечь меня на костре?
- Ну, зачем же сразу на костре? - улыбнулся Доминик. - Во-первых, вы еще не совсем ведьма, во-вторых, кроме костра есть еще методы...
Она рассмеялась и вскочила на ноги. Не успел отец Доминик даже вздохнуть, как она села на его колени, схватила его лицо в ладони и впилась в его губы. Ее язычок требовательно протискивался вглубь, пользуясь ошеломлением инквизитора. Он попытался что-то сказать, но получилась, как будто он отвечает на поцелуй. Она довольно улыбнулась, и обняла его за шею, прижимаясь к нему всем телом. Но Доминик уже пришел в себя, разжал ее руки (это было нелегко) и вскочил.
Она стояла перед ним, ее запястья крепко схвачены в его руках, но она насмешливо усмехалась, глядя в его порозовевшее (злость? смущение? стыд?) лицо.
- Зачем? - выдохнул он.
- Уже давно Церковь не рожала инквизиторов, - насмешливо начала Мери, откуда она знала это? Знания шли в нее и она могла только выплескивать их. - Я имею в виду Инквизиторов по самой природе своей с большой буквы "И"! Не так ли? Но вот появились вы! Но вы еще так молоды! А мир уже так изменился, и ведьм уже не сжигают на кострах, теперь модно превозносить их! О, Доминик, вы так красивы, когда краснеете!
- Не пытайтесь вывести меня из себя, - мягко ответил священник. - Зачем вам это?
- Мне было интересно, - призналась Мери. - А кроме того, теперь вы верите, что я уже ведьма, а не "еще не"? Отпустите мои руки.
- Не делайте так больше, - попросил он.
- Хорошо, святой отец, я попытаюсь, - улыбнулась ведьма.
Он отпустил ее руки. Мери потерла запястья и лукаво взглянула в спокойные серые глаза инквизитора.
- Или мне следует теперь называть вас "кузен"?
- О, Господи, - вздохнул Доминик, невольно улыбаясь. - Вы настоящая ведьма!
- Да уж, - усмехнулась она.
- Что вы намерены делать? - его голос стал холодным.
- С Патриком? - сообразила она и, немного подумав, ответила. - Развестись. Не могу же я оскорблять Инквизицию, заставляя одного из ее сынов находиться в родстве с ведьмой
Священник поморщился от ее тона.
- Хорошо, что у нас нет детей, - так же язвительно продолжала она, - а то была бы у вас племянница-ведьма...
Ему уже хотелось схватить ее за плечи и потрясти, а еще лучше - ударить.
- Мери, опомнитесь, что вы говорите?
- А потом, - не слушая его, говорила Мери, - я пойду к "своим" и... Святой отец!
Он вздрогнул: ее голос внезапно стал серьезным и даже печальным.
- Вы и в самом деле не сожжете меня?
- Нет, - так же серьезно ответил он. - Это же ХХ век. Нет... по крайней мере, пока вы не будете причинять вред людям.
- А я буду? Это неизбежно? - со страхом спросила Мери, хватая его за руку.
- Не обязательно, - ответил священник. - Как вы уже заметили, у действительно очень мало опыта, но мир изменился, а современная нечисть просто удивляет меня.
Вдруг он необыкновенно тепло улыбнулся.
- Вы спасли мне жизнь, - напомнил он, пожимая ее ладонь и осторожно высвобождая свою руку из хватки ее отчаянно вцепившихся пальцев.
Она мечтательно улыбнулась, явно вспоминая первую встречу с отцом Домиником. Священник тихо вздохнул: будь она нормальным человеком, она бы испугалась этих воспоминаний.
- Спасибо, - она подошла и порывисто обняла его.
- За что? - прошептал он, боясь отталкивать ее и надеясь, что эти объятия останутся только дружески признательными.
И что не зайдет Патрик.
- Вы помогли мне понять, чего я хочу, - она шептала в его ухо.
- Чего же? - в воображении отца Доминика возник образ Мери-ведьмы, летящей над небоскребами и улицами, чего еще может хотеть начинающая ведьма?
- Я хочу вас, - жарко выдохнула она, опаляя его шею своим дыханием.
Он отшатнулся... отшатнулся бы, не прижимай она так сильно к себе его тело. Покраснел. Наконец, побледнел от ярости. Но молодая ведьма уже отпустила его.
- У вас сладкие губы, - пропела она, страстно глядя в искаженное от гнева лицо инквизитора, и выбежала из комнаты, едва не сбив с ног своего мужа.
Доминик схватился за голову и... рассмеялся. Ну и кузину он приобрел!
Патрик вошел в комнату, непонимающе оглянувшись еще раз вслед убегающей жене: "Они поссорились?". В его руках был поднос с дымящимися часками.
- Кофе? - растерянно спросил он.
8.
Мери торопливо кидала в чемодан вещи, не особо разбирая, что именно она берет с собой. Еще успеется. Она повернулась к двери прежде, чем Патрик успел постучать.
- Входи!
Он открыл дверь и замер, понимая, что она делает. Наконец, он совладал с собой и тихо закрыл за собой дверь.
- Уходишь? - мрачно спросил он.
- Да, - Мери весело и немного безумно рассмеялась и подбежала к мужу. - Патрик, ты - лучший из людей и потому я ухожу. Тебе не нужна такая жена, как я, а мне - такой муж, как ты.
Жестоко. Она знала это и обняла его, лаская и осыпая поцелуями окаменевшее лицо.
- Я никогда не забуду того, что ты сделал для меня, но прости, мой прекрасный рыцарь света, я с другой стороны, и я ухожу.
- Что ты несешь? - он схватил ее за плечи и встряхнул.
Она застонала, он отпустил ее. Мери упала на кровать, прямо на разбросанные по всему покрывалу вещи. Ее темно-зеленые глаза сердито сверкнули из-под рыжих прядей, упавших на лицо.
- Я - ведьма! - крикнула она в ярости. - Пойди к кузену и спроси у него, что это значит. Оставь меня!
Патрик резко развернулся и вышел. Мери вскочила, захлопнула чемодан, схватила сумочку и вытряхнула все ее содержимое на постель. Достала шкатулку с полки, высыпала все деньги из нее. Торопливо пересчитала все - должно хватить на билет и еще останется. Она чувствовала себя как в западне, медленно смыкающей свои врата.
Мери запихала деньги обратно в сумочку и бросилась в прихожую. Накинула плащ, натянула сапожки. Обернулась внезапно, повинуясь чутью, которому наконец-то позволили свободу. Улыбнулась.
На пороге гостиной стоял, прислонившись к косяку, отец Доминик и с пониманием и странной тоской смотрела на нее.
- Вы не должны уходить из дома, - прошептал он.
- Так надо, - ответила она, мотнув головой, и неожиданно позвала, - пойдемте со мной!
Он удивленно приподнял брови и покачал головой, словно жалея о своем отказе? Она вздохнула и открыла дверь, повернулась на пороге. Он все так же стоял и смотрел на нее.
"Он действительно хорош в этом костюме!"
Мери озорно улыбнулась и послала ему воздушный поцелуй. Он сокрушенно закрыл глаза, она рассмеялась.
Когда отец Доминик открыл глаза, на пороге уже никого не было, только цепочка следов убегала прочь по первому снегу. А снежинки все сыпались с невидимого неба и заметали ее следы. Она ушла.
Часть 3. Ведьма
1.
1.
Самолет приземлился поздней ночью.
Мери вышла из аэропорта, взяла такси. Пока оно мчалось по ночным улицам, мери растерянно глядела в окно. Она так неожиданно сорвалась из города, где жила два последних года... сейчас она не знала, что делать.
Она остановилась в небольшой гостинице рядом с общежитием, где она жила когда-то. Гостиница была недорогой и тихой. Хозяин с удивлением взглянул на хорошо одетую даму, приехавшую без вещей, но номер сдал, не задавая лишних вопросов. Поднимаясь на второй этаж, Мери усмехалась: нет, уважаемый, я не жду любовника...
Молодая женщина вошла в свой номер, заперла дверь, в темноте прошла к окну. Слегка отодвинув занавеску, она посмотрела на пустую улочку, на темные дома напротив, на деревья внизу. Она одна, как странно! Она начинает жизнь с нового листа. Нет, в это невозможно поверить. Этого просто не может быть, вот-вот сейчас из ванной выйдет Патрик и ласково обнимет ее. Мери с испугом обернулась к темневшему проему в другую комнату. Тишина. Никто не вышел к ней. Она одна.
Сев у окна, она задумалась. Она знала, где работает Валитан... ну, хорошо, она знала здание, в котором он работает. Найти Валитана было вполне реальным делом. Но сначала она попробует другой способ.
Мери приняла душ, и легла спать. Она не совсем четко понимала, как ей сделать это, но понадеялась на свое желание. В прошлый раз этого оказалось достаточно.
Она долго не могла уснуть, все лежала в темноте и смотрела в потолок. Мери повторяла себе, что она должна думать о Блессе, это же было так легко всего каких-то два года назад... Или Валитан? Доктор Рейвен?
Но в голову упорно лезли воспоминания о кузене Патрика, о священнике, о Доминике. Мери рассмеялась в тишине комнаты. Нет, она не раскаивалась в уходе от Патрика, она не жалела ни его, ни себя, но ей не давали покоя мягкие теплые губы священника!
Мери еще раз улыбнулась и свернулась в клубочек, уютно обнимая подушку, прижимаясь к ней и зарываясь в нее лицом. "Доминик, Доминик", - шептала она в подушку, сладко улыбаясь и целуя свежую наволочку подушки...
2.
Она поправила полупрозрачный пеньюар, покрутилась перед зеркалом. Нежная ткань соблазнительно обрисовывала ее фигурку, ниспадая к босым ступням. Мери тряхнула головой, рыжие кудри рассыпались по ее спине. Девушка потянулась, мечтательно прикрыв глаза.
- Мери? - неуверенный голос позади заставил ее подпрыгнуть от удивления, ошеломленно распахнуть глаза и медленно повернуться.
- О нет! - простонала она, - как я могла так ошибиться!
- Ошибиться? - отец Доминик переступил порог комнаты, осматриваясь в шоке.
Комната тонула в полутьме, тонкая розовая дымка окутывала стенки, или то была драпировка?
Большое зеркало отразило его бледное лицо, пока он изумленно рассматривал себя, его тело окутывало странное белое одеяло - туника.
- Простите, - занервничала Мери, - я слишком плохо сконцентрировалась, я и не думала призывать вас в мой сон!
- Мне это только снится? - приподнял бровь священник.
- Да, - уныло подтвердила Мери, взмахивая рукой и садясь на возникшую кровать, покрытую бежевым шелковым покрывалом. - Я думала о вас перед сном...
- Думали обо мне? - Доминик моргнул.
- Да.
Мери медленно расплывалась в улыбке.
- Но эта ошибка... Так ничуть не хуже, скорее наоборот... Подойдите ко мне, отец Доминик, и я объясню вам, как это случилось, что вы оказались в моем сне.
Доминик послушно подошел ближе и сел рядом с Мери на кровать. Она прикусила губку и закрыла глаза, с серьезным лицом вспоминая, как целовала перед сном подушку, воображая в своих объятиях Доминика.
- Я взяла подушку, - мрачно начало Мери, стараясь не улыбнуться, - и обняла ее. Я призывала к себе одного... м-м-м... человека, но на ум почему-то приходили вы.
Мери не выдержала и расхохоталась, падая назад. Доминик сконфужено и немного встревоженно смотрел на нее.
- Помогите мне сесть, - Мери протянула руки.
Доминик вздохнул, но взял ее руку и потянул вверх. Мери дернула его к себе изо всех сил, и, как бы он ни предполагал какую-то ловушку, он не ожидал этого. Не удержавшись, он упал на нее. Ведьмочка опрокинула его на спину и легла на его грудь.
- А потом я прижала к себе несчастную подушку, - низким завораживающим голосом промурлыкала она, - и поцеловала ее, воображая, что это вы...
Мери наклонила ниже свою голову и поцеловала вконец растерянного священника.
- Мери! - он оттолкнул ее и вскочил с постели, неистово краснея от смущения и злости.
Первый же взгляд показал ему, что той двери, через которую он проник сюда, больше не существует. Он резко обернулся к женщине, вольготно раскинувшейся на роскошной постели. Она приподнялась на локтях и негромко рассмеялась.
- Вы в моем сне, - проговорила она с развлечением, - вы не сможете уйти отсюда до рассвета. Но время во сне идет совершенно по-другому. У нас с вами вечность впереди, Доминик.
Доминик сжал руками голову, собираясь с мыслями. Если она ведьма, то он, волей случая, Инквизитор! Резкий выдох и посреди комнаты взметнулось пламя, жадно протянув свои огненные руки к постели. Он не знал, как он это сделал, но ведьма всегда боится костра, не так ли!
Мери вскочила и испуганно взглянула на священника. Тот, усталый от неимоверного усилия, смотрел на нее с той стороны огня.
- Вы же боитесь этого! - крикнул он. - Да, это костер!
Мери съежилась и обхватила себя руками. Огонь подбирался к ней все ближе и ближе. "Это нечестно, - по детски подумала Мери, - вы испортили мой сон!" Но первое мгновение нестерпимого ужаса уже прошло, и она взяла себя в руки.
"Значит, вы боитесь меня, уважаемый инквизитор! - ведьма прищурила глаза и усмехнулась. - Но есть еще кое-что, чего избегают священники..."
- Пламя страсти! - крикнула она и взмахнула руками, прыгая в огонь.
Доминик не ожидал этого.
Костер ярко вспыхнул, принимая тонкую фигурку, но в следующий миг женщина пролетела через него. Пламя следовало за ней, но, казалось, не беспокоило ее. Ведьма подбежала к замершему в шоке священнику и обняла его. Пламя охватило обоих.
Доминик испугался, наконец-то понимая, что именно она задумала, но было поздно. Порождение его разума изменилось и обернулось против него самого. Ведьма целовала Доминика жадно, страстно, и он отвечал ей тем же. "Пламя страсти", - пронеслись в голове ее слова, они ужасали священника, но он не мог сопротивляться.
Мери потянула его назад, и он упал на нее, на кровать, внезапно возникшую рядом. Она поцеловала его губы, почти кусая их, перевернула мужчину на спину и принялась покрывать поцелуями все его лицо, шею, грудь. Доминик со стоном открыл закрывавшиеся в блаженстве глаза и взглянул в лицо Мери. Ее пылающий темно-зеленый взгляд обжигал его не хуже огня. А краем глаза он заметил бледные огоньки пламени, бегающие по его рукам, по ее волосам, по их телам. Страсть!
Мери стягивала с него одежду, обнажая его грудь. Ее поцелуи опаляли его кожу. Это было так страшно и так прекрасно! И так неправильно!
- Мери, прекратите это! - простонал он. - Именем Инквизиции, остановите это, ведьма!
- Черт бы вас побрал, Доминик, если я предполагала это! - ее жаркий шепот, прерываемый поцелуями, сводил его с ума. - Я не могу остановиться теперь, это сильнее меня, это же ваш огонь сжигает меня! Я умру, если не получу вас!
Доминик понимал, о чем она, его тело чувствовало то же самое: он сгорит заживо или овладеет ею. Он еще раз простонал от бессилия что-нибудь изменить, но его руки уже обнимали ее тонкую талию, уже стягивали с нее мешающий пеньюар. Он сдался.
Мери, задыхаясь, откинулась на спину, приподнимая бедра, чтобы помочь ему раздеть ее. Это было так откровенно! Он взглянул на ее разалевшееся лицо, ее блестящие глаза, приоткрывшиеся губы и не смог уже думать о чем-то другом. Она была так прекрасна!
Она протянула ему навстречу руки, и он склонился к ней, к этим умоляющим губам.
- Я хочу вас, - прошептал он.
Их губы слились в согласованной вспышке страсти.
3.
Мери проснулась. Потянулась, сладко улыбаясь. Непонятная истома окутывала тело, настроение было великолепным. Мери открыла глаза, радостно приветствуя солнечные лучи, пробившиеся сквозь плотные шторы. До чего приятное утро! До чего приятная ночь! Мери расхохоталась, непроизвольно краснея при воспоминании о своем сне. Она действовала, как безусловный инкуб, она соблазнила Инквизитора! Правда, это был только сон...
Она вспомнила, чем кончился сон. Удовлетворив свою страсть, они некоторое время лежали, обнявшись, и скоро уснули. А проснулись в разных местах, в разных постелях. Так-так-так...
Мери резко села на кровати, кинула на свои колени подушку, оперлась локтями на нее. Морщинка прорезала чистый гладкий лоб. Мери впервые задумалась о том, а каково сейчас Доминику, священнику? О боже. Она не могла остановиться ночью, когда он просил ее, но она могла сделать это раньше, она могла вообще не призывать пламя страсти. Можно было просто проснуться. Знать бы еще, откуда к ней пришла эта мысль, это знание о "пламени страсти"! Черт! Вот ведьмовская натура! Зачем, ну зачем соблазнять инквизитора? Это чревато! Ох!
Мери вскочила на ноги и помчалась в душ. Сны снами, а чувствовала она себя так, словно и в самом деле провела ночь любви с мужчиной!
Наскоро приняв душ, Мери оделась, спустилась на улицу, перекусила в какой-то забегаловке, озабоченно раздумывая, а что же ей делать дальше?
Интересно, она может любого призвать в свой сон? (От инквизитора до оборотня... мда...) Или присниться самой? Какой-нибудь банкир так легко расскажет ей свои секретные коды и шифры, так легко стать богатой! Мери улыбнулась своим a la Голливудским фантазиям. Но можно здорово поразвлекаться!
Мысль о банкире напомнила ей о насущных проблемах. Закончив с завтраком, она пошла в банк и сняла со своего счета симпатичную сумму. После этого Мери прогулялась по магазинам, купила несколько необходимых вещей. Следующим пунктом ее расписания на этот день стояла почта. Ей необходимо было позвонить адвокату, чтобы он начал готовить бумаги на развод. Она прожила замечательные два года с Патриком, но теперь брак подошел к концу. Незачем тянуть с этим...
Немного поколебавшись, Мери набрала номер своего дома, дома Патрика. Она сидела в тесной кабинке переговоров на почте и нервничала. Что, ну что она скажет мужу, как объяснит ему свою просьбу?
- Слушаю вас.
Мери едва не уронила трубку, услышав этот усталый голос со странными нервными нотками, проскальзывающими в нем. Когда она успела так хорошо узнать этот голос?
- Вы меня слышите?
Мери поняла, что не сможет сказать ни слова.
- Я вас не слышу, перезвоните, пожалуйста.
Она едва не рассмеялась: какой он вежливый, скажите на милость! Мери собралась с духом и еще раз набрала номер своего дома.
- Да?
Ах, какой у него приятный голос!
- Доминик? - улыбнулась она в трубку.
Тишина.
- Теперь я должна спросить: вы меня слышите?
- Мери?
- Я, - виновато признала она. - Это я. Как дела?
- Патрик держится хорошо. Я поживу у него несколько дней, - напряжение проскальзывало в голосе священника.
- А... - ну как спросить? - а как вы?
- Хорошо.
- Как спалось на новом месте? - она ждала.
- Нормально, - кратко ответил он.
- И только? - беззаботно спросила она. - А мне показалось, вам понравилось.
- О боже, - выдохнул священник и замолчал.
- Доминик? - она была обеспокоена его молчанием.
- Так значит, это был не просто сон? - упавшим голосом спросил он.
- Нет, - ласково произнесла она, в ее голосе звучало ночное мурлыканье. - И знаете, вы были великолепны.
- Мери, пожалуйста, - его голос был совсем убитым.
- Доминик, вы же ни в чем не виноваты! - "Почти".
Молчание.
- Мери, зачем вы звонили? Патрика нет дома, если вы хотите что-нибудь передать...
- Нет, - перебила она, - я хотела узнать у него, как можно связаться с вами.
- Зачем?
- Чтобы поговорить о том, что было...
- Ничего не было! - отрезал он. - Мало ли что могло присниться человеку!
- Не говорите так! - крикнула она в трубку.
- Почему?! - на том конце провода тоже почти кричали.
- Потому что...
А почему? Она сама не знала. Потому что ей не хотелось, чтобы он так легко отбросил этот сон и забыл ее; нет, пусть помнит, даже если это причинит ему боль! Ведьма она или нет, в конце концов?
- Пожалуйста... обещайте мне, что это больше не повторится, - попросил Доминик.
Она покраснела от злости: что он себе вообразил? Это вообще-то случайно произошло, что она приснилась ему! Она так и заявила:
- Это произошло случайно! - и едко добавила. - Я не могу ручаться, что это не повторится! Я еще не очень умелая ведьма!
Доминик бросил трубку, а Мери еще долго сидела, растерянно слушая частые гудки. Эй, она не хотела сердить его, вообще-то она звонила, чтобы извиниться! А что вышло?..
Если б она могла надеяться, что он тоже жалеет о таком окончании разговора, Мери было бы чуть легче. Но он наверняка проклинает ее, исчадие ада, нечистую ведьму, он же все-таки Инквизитор!
Она вдруг разозлилась: как он смеет так бросать трубку? Это невежливо и... и вообще! Мери снова набрала номер (уже совершенно не задумываясь, во сколько ей обойдутся эти звонки в другой город). Трубку долго не поднимали, и каждая лишняя секунда ожидания, каждый длинный "би-и-и-ип" все сильнее раздражали Мери. Когда на том конце провода все-таки подняли трубку, и голос Доминика тихо сказал: "Да?", Мери уже была вне себя.
- Я приглашаю вас на свидание этой ночью, Доминик! - выпалила она запальчиво и бросила трубку.
Несколько секунд глядела на черный матовый аппарат, судорожно дыша. "Что я наделала? Я угрожала инквизитору?" Но одна только мысль о страстных объятиях и горячих поцелуях Доминика прошлой ночью, его губах по всему ее телу... ах! Мери покачала головой, но сердце уже билось часто-часто: это повторится еще раз?
@темы: Ориджинал
-
-
03.03.2009 в 02:00Оставшаяся часть дня прошла в нетерпеливом ожидании ночи. Мери немного побродила по городу; еще раз прошлась по магазинам, ничего не купила, потеряв терпение уже после третьего раза. В конце концов, она пошла к себе в гостиницу, чтобы нервно метаться по комнате. Заставила себя прекратить это, включила телевизор, засмотрелась какой-то мыльной оперой, потом еще сериал...
Еле дождалась вечера. Торопливо съела что-то купленное утром в супермаркете - все это так раздражало. Снова приняла душ и нырнула в постель.
Долго не могла уснуть. То зарывалась в одеяло, то пряталась под подушку, все ворочаясь с боку на бок. Она не слишком устала прошлой ночью и днем, и теперь лежала без сна. К тому же напряжение и нетерпение прогоняли сон.
А потом ее озарило. Криво усмехаясь, Мери обняла подушку и прижала к себе. Закрыла глаза, тихо шепча имя инквизитора.
Через несколько минут она уже спала.
Когда Мери открыла глаза, было еще темно. Она несколько секунд молча смотрела в потолок, потом громко выругалась. Ей хотелось что-нибудь разбить, а еще лучше - побить кого-то. Причем, вполне конкретного кого-то. Замолкла. Неожиданно рассмеялась во внезапном озарении.
- Бедный Доминик! - сквозь смех простонала Мери, закрывая лицо руками.
Ей не удалось призвать священника в свой сон или проникнуть в его, она не смогла даже дозваться до него. Учитывая легкость ее предыдущих опытов, это могло означать только одно: Доминик, должно быть, просто не лег спать. Он не спал всю ночь! Он испугался! Мери смеялась долго...
Но ей совершенно не было смешно просыпаться на следующее утро в хмуром настроении. Доминик не ложился спать и вторую ночь. Она могла поклясться, что он не спал и днем, она проверяла... Неужели она настолько шокировала его? Интересно, и долго он так протянет?
Мери неторопливо набирала знакомый номер; ждала, расслабившись в кресле, ответа. Знакомый - но не тот! - голос заставил ее просто подпрыгнуть на месте.
- Патрик? - недоуменно спросила Мери, уже после этого вспоминая, что дом, в общем-то, принадлежит ее мужу, а не его кузену.
- Мери? Ты?
- А-а... привет. Как дела? Не болеешь? - брякнула она первое, что пришло в голову.
- Нормально, спасибо. - Патрик помолчал немного. - Твой адвокат известил меня о начале процесса.
Развод. Что ж, Мери просто пожала плечами.
- Как твой кузен?
- Нормально.
Неужели Патрик не знает других слов? И, кроме того, как это человек может чувствовать себя нормально, если он не спал двое суток?
- Ой ли? - Мери позволила себе усомниться.
- Немного устал... Мери, что ты хочешь сказать?
- То есть?
- Хорошо, зачем-то ты же позвонила?
- Так. - Мери улыбнулась. - Передай кузену, чтобы он все-таки хоть немного поспал. Ему ничего не будет сниться в эту ночь.
- Что?
Мери не стала объяснять и, быстро распрощавшись, повесила трубку.
Патрик растерянно посмотрел на трубку, где частили гудки, и бросил ее на телефонный аппарат. Он уже ничего не понимал. Мужчина резко встал и быстрым шагом направился к комнате Доминика, надеясь, что тот дома.
Постучал.
- Да, - кузен дома, это хорошо...
Патрик вошел, закрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной. Доминик поднял глаза от книги, и Патрик с неудовольствием отметил, что тот и впрямь ужасно выглядит. Нет, Доминик никогда не отличался особым здоровьем, но сейчас у него совершенно больной вид. На ум пришли странные слова Мери.
- Ты и правда не спишь по ночам? - неожиданно даже для самого себя спросил Патрик.
- Что? - с недоумевающим смешком спросил Доминик. - С чего ты взял?
- Мери звонила, она и сказала.
Доминик покраснел и отвернул голову. Патрик шагнул к столу, коснулся подбородка кузена, поворачивая его лицом к себе.
- Что с тобой? Что у вас с Мери?
Теперь священник покраснел еще глубже.
- Ой-ей, - протянул Патрик со странной ревностью, - не волнуйся ты так. Мой вопрос вполне невинен, нет?
- Что еще сказала Мери? - не ответил на вопрос Доминик.
- Чтобы ты спал побольше.
Доминик сжал кулаки. Это не укрылось от внимания Патрика. Он все больше хотел узнать, что за этим кроется, а что-то было, он совершенно уверен... Но что? "Ты ничего не хочешь мне рассказать, братишка?"
- Она обещала, что тебе ничего не приснится в эту ночь.
- Правда? - кузен поднял лицо, просиявшее надеждой - и сожалением? - к Патрику. - Правда?
- Хватит, - не выдержал тот. - Кто-нибудь мне объяснит, в чем дело?
Он положил обе руки на плечи по-прежнему сидящего Доминика и с угрозой посмотрел на него сверху вниз.
- Говори.
- Э-э... что?
- Не увиливай. Что это за сны? Что происходит с Мери? Что было с ней два года назад? И как вы с ней, черт возьми, познакомились?
- Ох, - сказал священник, смущаясь и теряясь. - Она... видишь ли... Ты, наверное, не поверишь, но она...
- Ведьма? - договорил Патрик.
- Ты знаешь? - Доминик действительно был удивлен.
- Продолжай, - Патрик присел рядом.
- Она спасла мне жизнь...
Доминик очень кратко рассказал про свое старое ранение, про Мери и ее друзей, которые вовремя отвезли ее к врачу.
- Так мы встретились, и больше я ее не видел, пока не приехал к тебе на этой неделе.
- А "ведьма"?
- Патрик, она действительно не простой человек. Она обладает способностями... экстраординарными, так скажем. В последние месяцы эти способности созрели и искали выхода... и наконец, освободились. Она - раньше таких называли ведьмами. Можешь называть Мери экстрасенсом, если тебе так больше нравится (хотя это немного не то).
- А какое отношение к этому имеешь ты?
- А я... - священник вздохнул. - Я - инквизитор.
Сначала Патрик не понял, но вскоре смысл слов кузена дошел до него, он побледнел.
- То есть, ты и она... Ты ее... Вы - враги?
- Не совсем. Пока что она ничего мне не сделала... Почти.
- Почти? - Патрик, конечно же, уцепился за случайно сорвавшееся слово.
- Да, - мрачно ответил Доминик и заткнулся.
- Что она сделала? "Почти"?
- Она... она наслала на меня... э-э... сон.
Патрик так и не дождался подробностей.
- Так ты и в самом деле не спал несколько ночей?
- Да.
Доминик выглядел таким несчастным... И сонным.
- Ладно, - вздохнул Патрик, вставая.
Он по-прежнему ничего не понимал, почти не веря ни едином слову кузена. Единственное, что не подлежало сомнению: Доминику действительно НЕОБХОДИМО было поспать. Что он несет, бедняга? Он бы еще признался, что собирается сжечь Мери на костре!
Эта мысль почему-то не показалась Патрику смешной. Он с подозрением взглянул на Доминика, склонившего голову на стол: перестав тревожиться о снах, он больше не мог противостоять желанию уснуть.
Патрик приподнял голову кузена.
- Если ты хоть что-нибудь сделаешь Мери, я тебя уничтожу, - спокойно проговорил он. - Спокойной ночи.
Патрик вышел, оставив священника совершенно ошеломленным и раздавленным.
В эту ночь Доминик спал как никогда сладко, и утро (точнее, уже полдень) пришло к нему вместе с великолепным расположением духа. Он несколько минут лежал в кровати, не желая вставать, едва проснувшись. Несколько минут безделья, почему нет? Он даже слегка улыбался, с наслаждением потягиваясь. Потом все же с неохотой встал и поплелся в ванную.
Бросил мимолетный взгляд на себя в зеркало, открыл кран. "Что-то я сам на себя не похож сегодня", - лениво подумал он, наклонясь над раковиной, чтобы плеснуть водой в лицо. Застыл в склоненной позе. "Нет, не может быть!" Доминик медленно разогнулся, чтобы еще взглянуть в зеркало и застонал. "Нет!"
Отражение в зеркале также приоткрыло рот в беззвучном вопле, так же схватилось за голову, словом, повторило все движения Доминика, но это отражение не принадлежало ему! Он видел в зеркале ее! На ней был такой же белый с черным узором халат, что и на нем (Доминик непроизвольно обрадовался, что не пошел умываться обнаженным по пояс; покраснел). Ее волосы тоже были растрепаны...
- Мери? - неуверенно произнес Доминик и протянул руку, чтобы коснуться стекла.
В следующий миг он отдернул руку с тихим восклицанием: ему показалось, что он коснулся не стекла, а мягких, теплых и живых пальцев женщины. Но отражение в зеркале повело себя еще неожиданнее. Оно вздрогнуло и медленно, очень медленно отняло протянутую руку, совершенно не считаясь с движениями Доминика. Мери подняла руку к лицу и коснулась кончиками пальцев своих полуоткрытых губ, прикрыв глаза от удовольствия. Это простой жест дышал такой страстью и... чем-то еще, еще каким-то чувством.
Внезапно Мери открыла глаза и бросила на замершего священника взгляд, наполненный таким безграничным восхищением, что у Доминика замерло сердце. Она глядела с такой любовью!
Он закрыл глаза. С любовью? Он грезит. Он просто бредит! С чего бы ведьме любить инквизитора? Доминик открыл глаза, страшась и надеясь снова увидеть тот переворачивающий душу взгляд, но его глазам предстало его собственное отражение.
Доминик еще несколько секунд оторопело глядел в зеркало, все еще не веря своим глазам. Но нет, на этот раз это действительно было просто его отражение... Странная горечь затопила сердце священника и отхлынула, оставляя пустоту... Нет, гнев. Доминик сжал клаки. Что ж, ведьма не вняла его предупреждению и принялась за свои игры. Она поплатится за это!
-
-
03.03.2009 в 02:00Она закрыла глаза, представляя строгие лучистые глаза; губы, которые могли так ласково улыбаться и так страстно целовать. Ей было все равно, что Доминик был священником, был инквизитором; она не обратила внимание на дурные предчувствия, она слишком хотела увидеть его. Да, она позволила ему отдохнуть ночку, но утром намекнула, что не собирается оставлять его в покое. Мери не задавалась вопросом, откуда она знает, как именно надо проделывать те или иные вещи, она просто знала и все. Первый раз в жизни все шло именно так, как и должно было быть, она просто была собой.
Итак, она закрыла глаза и позволила себе унестись далеко-далеко, к прекрасной полянке, заросшей мягкой густой травой, где она планировала провести свое свидание с Домиником. О, это обещало быть сладким сновидением!
"Доминик..." - тихо шептала она, дрейфуя на волнах сна...
Удар поверг ее на колени. Она всхлипнула, опираясь руками о холодные камни, чтобы не упасть совсем, и опустила голову, выплевывая кровь. Все тело болело от ударов, сознание мутилось от ужаса. Она всхлипнула, жалобно и беспомощно; безнадежно. Снова зазвучал этот холодный голос, обвиняющий и угрожающий. Она съежилась, желая исчезнуть отсюда. Это не может быть правдой, это кошмарный сон...
Внезапно ведьма перестала плакать и ошеломленно уставилась на свои руки, опирающиеся на пол. Стоп! Какого черта... Это же и есть сон! Мери подняла голову и с изумлением огляделась.
Она была в темном помещении (смутно знакомом помещении) с низким потолком. Там было темно, весь свет исходил от нескольких факелов над столом, за которым сидело шесть человек в плащах с низко надвинутыми капюшонами. Седьмой стоял в метре от нее, он был без плаща, но его фигуру скрывала просторное черное одеяние - ряса? Ведьма взглянула в его лицо: он был в маске, но она все равно узнала этот упрямый подбородок и короткие светлые волосы.
- Доминик? - неуверенно позвала она.
Инквизитор вздрогнул, но ничего не ответил. Как-то - она не заметила как, это же все-таки сон, тем более чужой, - возле Доминика оказался еще один инквизитор. Он положил свою руку на плечо Доминика, словно подбодряя его.
С изумлением и все возрастающим ужасом Мери слушала, как Доминик зачитывает список ее преступных деяний, и приговор нераскаявшейся грешнице и ведьме был - костер! Закончив чтение, он посмотрел на нее. Она с надеждой искала его глаза, но, взглянув в них, сжалась от страха: столько ненависти и отвращения читалось в них! Мери засомневалась, а не приснилась ли ей та, другая жизнь, в будущем? Может, она и впрямь ведьма из средних веков, смущающая умы и души добропорядочных граждан одним своим существованием? Пораженная в самое сердце она отвела глаза в сторону, не в силах более выносить этот обвиняющий взгляд. Ее глаза остановились на белых пальцах, вцепившихся в плечо молодого инквизитора. Мери посмотрела в лицо обладателя этой руки. Инквизитор слегка приподнял капюшон, обжигая ее взглядом торжествующих глаз.
Знакомых глаз!
Мери вскрикнула, как от удара и закрыла лицо руками. Взрыв шума - гомон толпы - заставил ее опустить руки, чтобы в шоке вскочить на ноги и замереть, в изумлении оглядывая площадь, полную народа. Сама же девушка стояла на просторном возвышении...
Она похолодела и медленно обернулась, чтобы опять замереть, широко открыв глаза: пред ней возвышался столб, окруженный связками хвороста. Костер. Ее будущий костер. Она закричала, покачнулась...
Помутнение.
Она потрясла головой, приходя в себя. Запястья ныли. Она дернулась, но цепь держалась крепко. Костер. Она почувствовала, как слезы льются по ее щекам... Нет, этого не может быть, этого просто не может быть.
("Не опять!" - кричал голосок внутри нее).
Это просто сон. Разве она не может управлять своими снами? Мери потянулась прочь, пытаясь проснуться, но не смогла, у нее не хватало сил. В этот момент она поняла, что ей противостоит не один человек...
- Доминик! - закричала она, дергаясь изо всех сил, хотя костер еще не горел.
Она не собиралась ждать этого.
- Доминик! - гнев разрастался в ней.
- Ведьма.
Инквизитор стоял перед ней, его полумаска едва ли белее его лица. Она не смотрела на него. На помост - эшафот - медленно взбирался человек в красном, несущий факел. Костер. Она заставила себя взглянуть на инквизитора.
- Вы обещали, что не будете сжигать меня! - обвинила ведьма.
- Если вы не будете причинять вред людям, - покачал он головой.
"Боже, это совершенно безумная беседа посреди площади, заполненной народом, ожидающим эффектной казни ведьмы!".
- Значит, я причинила вам вред?
Он не ответил.
- Значит, это всего лишь ваша месть, Инквизитор? Смерть - за одну, всего одну ночь!
- Замолчи! - он закрыл уши руками, но ее слова все равно проникали в сознание - это же сон.
Палач неторопливо поджигал сучья, не обращая внимания на их разговор.
- А вы знаете, что я действительно умру? - поинтересовалась она, сдерживая крик ужаса. - Наяву умру?
- Зачем, зачем вы сделали это? - беспомощно закричал он на нее.
- Кто он? - закричала в ответ ведьма, слезы текли по ее лицу, волосы рассыпались по плечам.
Пламя еще не достигло ее, но Инквизитор отступил назад из-за жара.
- Кому вы позволяете командовать собой? - кричала Мери в гневе и страхе. - Вы и я больше похожи и близки, чем вы и он. Он пользуется вашей силой, а вы...
- Замолчи, ведьма, - спокойный голос лишил ее сил. - Не слушай, сын мой. Ты не знаешь других ее грехов, она заслужила костер.
Еще одна фигура появилась рядом с ними. Тот инквизитор, что с таким торжеством смотрел на нее. Он обнял Доминика за плечи.
- Пойдем отсюда, тебе незачем стоять тут.
Доминик как завороженный позволил увести себя, старший инквизитор что-то говорил ему уходя, даже не удостоив ведьму взглядом.
"Доминик!" - взвыла она про себя.
Он неожиданно обернулся, словно услышав ее.
"Я люблю тебя", - прошептали ее губы.
Он замер. Шагнул назад...
Старший инквизитор положил руку ему на голову, и они неожиданно исчезли. Мери с отчаянием смотрела туда, где они только что стояли...
Пока что огонь не слишком беспокоил ее, наверное, на это ее сил хватало. Но дым уже начинал есть глаза, а огонь почти обжигал, окутав ее тело подобно савану. Мери подавила крик, зная, что стоит ей ослабить внимание и поддаться панике, как огонь поглотит ее, и она умрет. Действительно умрет. Но и стоять здесь она не могла, ее сил не хватит надолго. А Доминик не вернется за ней, даже если захочет.
Мери закрыла глаза и потянулась далеко-далеко, в воспоминания двухлетней давности...
- Блесс! - выкрикнула ведьма сквозь пламя, заставляя палача и солдат на эшафоте отшатнуться. - Валитан! Рейвен! Взываю к вам! Армик! Миссис Мегги! Помогите мне!
-
-
03.03.2009 в 02:01Миледи Аманда проснулась оттого, что Блесс резко дернулся во сне. Она встревоженно посмотрела на его внезапно побледневшее лицо, ласково коснулась лба... Внезапно отдернула руку, ее прекрасное лицо исказила гримаса ревности и ненависти. Она схватила Блесса за плечи и с недюжинной силой, таящейся в ее хрупком теле, начала трясти его, заставляя проснуться. Она не умела делиться...
Валитан нахмурился во сне. Он летел высоко в небе, наслаждаясь простором и видами внизу, когда сон изменился, и он оказался летящим над городом. Гигантский орел закружился над площадью, отчаянно бросая свою силу той, что корчилась в пламени внизу. Давний кошмар снова оживал во сне...
Рейвен купался в море, когда внезапный жар охватил его. Он нырнул и ушел на глубину, ища защиту. Ему стало легче, но она просила помощи, и он, не задумываясь, открыл свое сознание. Его-то спасет море, а вот ей... Он не понял еще, кто это - она, но она была - своя, и она была в беде...
Миссис Мегги Хатчинсон откликнулась на зов...
Армик знал, что его друг и учитель там, и, не задумываясь, бросился на помощь...
Блесс...
Она звала его, она кричала: "Помоги!", и он бежал к ней изо всех сил. Безотносительно, он все еще любил ее. Он протянул руки, и она схватила их, заполняя тело Блесса неизъяснимым блаженством. Прикоснуться к ней, помочь ей - было счастьем!
"Вся моя сила, вся моя любовь, моя жизнь принадлежит тебе", - прошептал он. Он готов был отдать ей все, но сейчас ей нужно было только первое...
-
-
03.03.2009 в 02:03Мери упала на мягкий пушистый ковер и расплакалась от облегчения. Чьи-то сильные руки коснулись ее, поднимая и обнимая. Она узнала этого человека и улыбнулась сквозь слезы. Подняла голову, чтобы встретить ободряющий взгляд знакомых голубых глаз.
- Валитан, - выдохнула она и обняла его.
Он приподнял брови в изумлении, но ничуть не сопротивлялся.
- Эй, а я? - притворно возмутился кто-то рядом.
Мери засмеялась, и Валитан выпустил ее из кольца своих рук. Девушка радостно обняла маленького лорда Рейвена и чмокнула его в щеку.
- Мери? - неуверенно начал...
- Блесс! - она выпуталась из рук Рейвена.
Красивый темноволосый человек робко протянул ей руки. На этот раз его глаза были темно-фиолетовыми. Мери подошла к нему и положила голову ему на грудь, блаженно закрывая глаза. Блесс обнял ее, ни слова не говоря о ее замужестве, и она поняла, что никто уже не будет упоминать об этом ее предательстве.
- Я скучала по тебе, - прошептала она.
- Я тоже, - так же тихо ответил он.
Валитан деликатно откашлялся. Мери взглянула в глаза Блессу и незаметно подмигнула ему. Молодой человек даже порозовел от удовольствия. А Мери уже поворачивалась к остальной компании. Валитан, Рейвен, миссис Мегги, Армик и Блесс. И она. Ведьма улыбнулась.
- Незапланированная Встреча, нет? - улыбнулся лорд Рейвен.
- Да, малыш, - мягко ответила миссис Мегги. - И у нас новенькая. Кто же представит ее?
Взгляды Валитана и Блесса встретились над головой Мери. Она почувствовала, как краснеют ее щеки. Смущенно отряхнула платье от пепла и шагнула к миссис Мегги.
- Никто, - четко заявила она. - Меня зовут Мери, и я вернулась!
Тишина воцарилась на несколько минут. Миссис Мегги приблизилась к Мери и изучающе посмотрела на нее. Улыбка медленно раздвинула ее губы.
- Ты действительно вернулась, - внезапно согласилась она. - Может, ты и не помнишь, но ты возродилась, Мери.
Мери почувствовала, что знала это. Слишком легко она проделывала то, что никак не могла сделать начинающая ведьма. И костер на площади был слишком реален... Она вздрогнула.
- Добро пожаловать домой... Мери.
Мери слегка поклонилась миссис Мегги. Та снова улыбнулась.
- Ты второй человек, пришедший на нашу Встречу без приглашения и без сопровождающего.
- А кто?.. - полюбопытствовала Мери.
Миссис Мегги показала глазами. Мери повернулась и улыбнулась. Валитан.
- Что это было? - начал Рейвен. - Что было с тобой, Мери?
Пять пар глаз вопрошающе уставились на нее. Мери вскинула подбородок.
- Инквизиция, - заявила она.
- Инквизиция? - Валитан побледнел.
Мери с пониманием взглянула на него: он был единственным из присутствующих (кроме, может быть, миссис Мегги?), кто имел дело с Инквизицией.
- В тот раз мне не удалось уйти, - прошептала она, глядя прямо в глаза Валитану, сама удивляясь своим словам. - Я не дождалась тебя, я умерла, прости...
Лицо Валитана помертвело, но тут же исказилось безумной надеждой.
- Ты? Кто ты? - прохрипел он.
- Я не помню, - призналась Мери, отступая ближе к миссис Мегги. - Но на этот раз я выжила, Александр...
Валитан рухнул в возникшее рядом с ним кресло, закрывая лицо руками.
- Значит, Инквизиция снова в наступлении, - задумчиво прошептала миссис Хатчинсон, возвращаясь к тревожащей всех теме.
Мери вновь удивила всех.
- Нет, - она смущенно покраснела. - Инквизитор. И... это моя вина.
- Позволь мне... - гневно начал Блесс, но она перебила его.
- Нет!!! Он - мой! - ведьма обвела всех присутствующих тяжелым взглядом. - Он - мой.
Валитан тяжело вздохнул, примиряясь с вторичной потерей, лорд Рейвен пожал плечами, Блесс помрачнел, ревнуя. Миссис Мегги взяла Мери за руку:
- Если тебе понадобиться помощь...
Мери благодарно улыбнулась ей. Миссис Мегги обняла ее. Мери спрятала лицо у той на плече и внезапно разрыдалась...
-
-
03.03.2009 в 02:04Ее присутствие было незаметным, она знала это знанием, идущим из глубины веков, из ее пресловутого прошлого воплощения. Она усмехнулась и переключилась на трагическую сценку, разыгрываемую сейчас лордом Рейвеном.
Декорации были выполнены неплохо. Та же маленькая круглая комната, в которой она занималась любовью с Инквизитором, но словно потускневшая. Розоватые полупрозрачные драпировки свисали безжизненными серыми тряпками, рвущимися и липнувшими к рукам при прикосновении, как паутина. Мери призналась, что эта идея пришла ей в голову при воспоминании о ночном визите в старый дом лорда Рейвена...
Кровать стояла у стены, покрытая безупречно белым покрывалом, один краешек которого был соблазнительно отогнут; нетронутые подушки ждали пару голов, чтобы принять их в объятия любви. Ложе напоминало Мери о том, что было, рождая в груди страсть и тоску. В ее груди. В его - она надеялась - тоже. Иначе все теряло смысл.
Она смотрела глазами Рейвена на растерянно замершего на пороге Инквизитора. Да, похоже, что Доминик уже не ожидал, что попадет сюда. Он робко шагнул вперед.
- Так, так, - резкий голос заставил мужчину вздрогнуть. - Преступник всегда возвращается на место преступления, не так ли?
- Что? - Доминик, очевидно, не может понять, кто же говорит с ним, озирается.
Лорд Рейвен шагнул из теней, серьезный и печальный. Весь в черном, с алой повязкой на рукаве черного пиджака.
- Вы... - узнал Доминик.
- Я, - ответил врач. - Я спас вас, а вы?
Рейвен подошел так близко к Инквизитору, что они почти соприкасались телами.
- Вы убили ее, - отчеканил он. - Вы обещали не сжигать ее. Вы предали ее.
- Я... - начал Доминик, но Рейвен уже исчез - его роль кончилась.
Доминик оказался один в душном пыльном помещении, так напоминавшем то, где однажды...
Инквизитор сделал шаг к кровати, но остановился. Он молча смотрел на спокойное белое покрывало, протянул руку... опустил. Огляделся. Он был здесь совершенно один, в пустой безжизненной комнате.
- Неужели ты умерла? - пробормотал он, касаясь руками висков. - Неужели я... убил тебя?
Тихий звон наполнил комнату. Доминик медленно обернулся, опуская руки. Его лицо расцвело нечаянной надеждой, имя уже готово было сорваться с приоткрытых губ...
Зеркало. Высокое зеркало, в которое смотрелась Мери в ту ночь, когда... Зеркало сияло неярким светом, и пыль с тихим мелодичным звоном осыпалась с него. Стекло помутнело и приобрело глубину. В нем отразились розовые развевающиеся драпировки - неясная дымка на несуществующем ветру.
Доминик приблизился.
В зеркале отражалась Мери. О Господи, Мери! Она была одета в тот полупрозрачный дразнящий пеньюар, она смотрела вперед, прихорашиваясь. Отражение... Это было всего лишь отражение того сна, понял Доминик, его сердце упало. Просто подсознание сыграло злую шутку, подбросив ему эти воспоминания.
Мери в зеркале обернулась к нему спиной. Доминик вздрогнул: во сне в этот момент он переступил порог комнаты, чтобы увидеть ее, такую красивую и желанную.
Ее больше нет?
Доминик зажмурился, а когда открыл глаза, увидел в зеркале себя, целующегося с Мери, обнимающего ее... Он услышал счастливый смех Мери, ее выдох: "Доминик!"
- Нет! - закричал инквизитор, отступая назад.
Зеркало треснуло. Изображение целующейся пары дрогнуло, но не исчезло. Доминик прижал руку к губам и укусил ее до крови - но это не помогло. Зато в зеркале отразилось пламя. Оно охватило Мери и Доминика там, в отражении. Они ничего не замечали, но реальный Доминик почувствовал жар позади себя и резко развернулся. Ветер кинул ему в лицо языки костра и тошнотворный запах паленого мяса. А потом раздался дикий крик, долгий крик боли и агонии. Кричала женщина, заживо сжигаемая на костре.
- Нет! - закричал Доминик, его голос сорвался. - Не надо... - шептал он.
Сажа садилась на его лицо, по которому текли слезы. Он упал на колени и зажал уши, но крик прорывался сквозь ладони и прожигал в его сознание, грозя свести его с ума.
- Нет, нет, нет, - хрипел он, рыдая, - не надо.
- Она тоже просила пощады, но ты уже ушел и не слышал ее. Ты оставил ее одну. Ты убил ее.
- Кто? - просипел Доминик, вскидывая голову. - Кто здесь?
Высокий плотный мужчина отстраненно смотрел на него, возникнув в двух шагах от инквизитора. Доминик вспомнил его в странном озарении: он помнил, как этот мужчина нес его на руках, а он стонал от боли в груди, от раны... Доминик схватился за грудь, но нет, раны не было, от нее остался едва заметный круглый шрам, болела не рана...
- Это же неправда, - умоляюще прошептал он снизу вверх, - она не могла...
- Это неправда? - высокий мужчина указал на костер. - Смотрите, она уже не кричит.
Доминик побледнел и поник.
- Я любил ее, - добавил собеседник, горечь в его словах так искренна и убийственна. - Вы отняли ее у меня. У нас всех.
Он шагнул в костер и исчез. Доминик содрогнулся, ожидая услышать еще один крик, и рванулся назад. Он упал на ковер и больно ушиб руку о тумбочку, на голову упала книга, которую он читал перед сном.
Перед сном.
Доминик с тихим стоном сел на полу, прислонившись к кровати. Только сон. Он спрятал лицо в коленях. После той ночи, когда ему приснился суд над ведьмой... нет, когда он захотел, чтобы ему приснился суд, ему каждую ночь снились кошмары. Но этот сон... Доминик уже понял, что сон был наведенным, ее друзья... те, что спасли ему жизнь...
Нет, он не хотел ее смерти! Доминик сам не знал, почему сон продолжился после суда. Он не понимал, откуда во сне возник отец Морани, его друг и учитель... Но когда он проснулся, она была еще жива, мыслимо ли, что сон продолжился без него, и она умерла?
- Нет, нет, - прошептал Доминик. - Это невозможно.
Собственный голос заставил его похолодеть: еле слышный шепот слетал с губ, горло болело, словно... словно он кричал всю ночь на пределе своих возможностей. Господи! Доминик взглянул на руку, где уже застыла кровь, выступившая на месте укуса.
Сон был почти реальным. Но тогда и Мери...
"Я умру! Я действительно умру, Доминик!.." - он вспомнил ее слова.
- Нет, ты не могла умереть, Мери, не так! - шептал он в ужасе.
- Доминик... - тихий вздох.
Он съежился: ее голос уже мерещится ему.
- Доминик, я люблю тебя...
Он поднял голову, но вокруг не было никого. Боль снова сжала сердце, слезы покатились из глаз.
- Мери, я... - начал он, вытирая слезы рукой. - Я...
Он не договорил, в оцепенении глядя на свои пальцы, только что коснувшиеся лица: они были испачканы черной золой.
-
-
03.03.2009 в 02:04Мери проснулась в слезах и еще несколько минут плакала в подушку. Зачем, зачем она это делает, так мучая себя? И его, наверное, тоже.
Она встала и направилась в душ. Горячая вода хлынула на запрокинутое лицо, смывая слезы...
После Встречи во сне в гостиницу Мери приехал Валитан и увез девушку к миссис Мегги. Эти несколько дней Мери провела у нее, отдыхая, приходя в себя и готовя план мести. Она желала отомстить инквизитору за всю ту боль, отчаяние и страх, что пережила она, за все. Валитан навещал ее каждый вечер, лорд Рейвен и Блесс вообще оставались бы целыми днями, пока миссис Мегги не выгнала их вон: "Дайте девочке прийти в себя". Миледи Аманда и Армик-вампир не появлялись, за что миссис Хатчинсон была им глубоко благодарна.
Мери спустилась к завтраку, уже приготовленному ранней пташкой миссис Мегги. Девушка апатично съела несколько кусочков хлеба и неторопливо пила молоко.
- Вы опять плакали, - ласково произнесла миссис Мегги.
- Ничего, это понятно после такого сна, как сегодня, - прошептала Мери.
- Я не об этом. Что с вами происходит, Мери?
Мери подняла несчастные глаза на Мегги Хатчинсон, чувствуя, что они опять наполняются слезами. Немолодая леди участливо смотрела на нее. И Мери не выдержала.
- Я люблю его, - прошептала она и разрыдалась.
- Ну-ну, Мери, девочка, что ты, - миссис Мегги пересела поближе к Мери и обняла ее, утешая.
- Я не могу так больше, - жаловалась Мери.
- Можешь, можешь, и не такое еще перенесешь, - убеждала миссис Мегги.
- Я так скучаю по нему... Я хочу, чтобы он...
- Кто? - ненавязчиво спросила миссис Мегги.
- Инквизитор, - пробормотала Мери, доставая платок и пряча в нем лицо. - Я люблю его.
"Это ты зря", - миссис Мегги не стала произносить это вслух, хотя и стоило.
- Ты уверена? - безнадежно спросила она.
- Да, - прошептала Мери, поднимая покрасневшие, но сразу засиявшие глаза на миссис Мегги, и вдруг покраснела. - Я...мы... Мы были вместе.
- Вы - что?!!
- Я соблазнила его, - призналась Мери, снова всхлипывая, - во сне.
- О, Боже, - пробормотала миссис Мегги, подумала еще немного, ужаснулась и снова сказала единственное, что еще оставалось в такой ситуации. - О, Боже!
"Спрашивать, почему именно он - бесполезно, не так ли?" - мрачно подумала миссис Мегги.
Мери встала из-за стола.
- Спасибо за завтрак.
- Ты же ничего не съела.
- Не хочу. Я поеду.
- Куда?
- К Валитану. Нам надо поговорить.
Миссис Хатчинсон решила, что это хорошая идея. Не то чтобы она верила, что у Валитана хватит красноречия убедить Мери, что она жутко ошиблась в своем выборе (Мери, скорее всего, и так это уже поняла), но все же... Мало ли? Может, Мери вспомнит.
Мери попрощалась с хозяйкой и вышла из дома. Сегодня было еще холоднее, чем раньше. А ведь совсем скоро Рождество и Новый год. Мери мрачно улыбнулась...
Валитан был на работе, как она и подозревала. Заранее позвонив и договорившись о встрече, она неторопливо шла по коридору, по которому сновали люди, бросавшие иногда на нее восхищенные взгляды. Это нравилось Мери; приятно, когда тебе улыбаются. А не отшатываются в ужасе и омерзении. Мери улыбнулась в ответ особенно привлекательному молодому человеку, тот остановился, немного вызывающе глядя на нее. Мери слегка порозовела и торопливо скрылась за дверью конторы Валитана; и смущенно рассмеялась.
- Мери, здравствуйте! - Валитан вышел ей навстречу и помог снять шубу. - Чему вы смеялись?
- В вашем коридоре попадаются очень нахальные служащие, - со смешком объяснила она.
Валитан что-то неразборчиво пробормотал, ведя ее в свой кабинет. Мери улыбалась.
Она отказалась от предложения перекусить, но идея выпить чего-нибудь горяченького, чтобы согреться, ей понравилась. Кофе, например?
В этот вечер она долго не могла уснуть. Слова Валитана все звучали в ее ушах. История вековой давности еще жила в его глазах...
Он любил одну девушку тогда, она была ведьмой. Он уже тогда был сильным и известным в своих кругах, а она жила в тихой деревеньке, занималась травами... Он случайно встретил ее, они полюбили друг друга. Но тогда Инквизиция была более сильна. Кто донес на нее? Их схватили. Ее сожгли на костре, а его - его успели спасти друзья.
Валитан до сих пор помнил ее. А Мери... Мери совершенно не была похожа на ту девушку, но она сказала эти слова: "Я не дождалась тебя. Я умерла, прости..."
Мери свернулась в клубочек. Она знала кое-что, что не было известно Валитану: инквизиторы - Инквизиторы с большой буквы "И", - тоже живут долго. Очень долго. Она не помнила, почему тот Инквизитор так ненавидит ее, но была уверена, что это чувство шло из далекого прошлого. Чем вызвала такую ненависть тихая травница - колдунья Средних веков, Мери не знала. Даже если принять, что она возродилась Мери, и тот Инквизитор узнал ее... Нет, странно все это и нелепо.
Нет, хватит думать об этом, ей надо отдохнуть. Мери нарисовала красивую мирную картинку в своем воображении и тихо уснула.
-
-
03.03.2009 в 02:05Доминик бежал по коридору, бесконечно тянущемуся под его ногами. Он бился во все двери, что попадались ему, но они были заперты, он мог только бежать вперед. Позади надвигалось нечто страшное, и одна мысль об этом заставляла Доминика стонать от ужаса.
Он уже устал и еле волочил ноги, а коридор становился все более ветхим и замусоренным. Доминик споткнулся и полете на пол, ударяясь обо что-то острое коленями, руками и даже лицом. Хотя бы минутку отдыха! Он встал на колени, покрываясь холодным потом: это было уже совсем близко. Доминик тихо взвизгнул и поднялся на дрожавшие ноги.
Две большие сверкающие руки обхватили его сзади и прижали к горячему огромному телу. Доминик почувствовал, как невыносимый ужас и отвращение нахлынули на него при ощущении этого прикосновения. Он отчаянно забился в этих руках, уже чувствуя горячее дыхание на своей шее.
Он не знал, откуда у него взялись силы, чтобы вырваться из этой хватки. Доминик рванулся куда-то прочь, истошно крича и зовя на помощь. Чудовище за спиной Доминика прыгнуло на него и схватило за ногу. Доминик рухнул на пол, но тут же попытался встать. Это не отпустило его ногу и теперь подтягивало к себе. Доминик пнул свободной ногой, не глядя; попал куда-то, потому что это заревело и выпустило ногу инквизитора. Он торопливо отполз подальше и поднялся, опираясь на дверную ручку, но ноги подвели его, и человек упал на колени. Он был уже совершенно без сил, оставалось только прислониться лбом о дверь и покорно ждать, пока чудовище схватит его.
Дверь внезапно подалась, пропуская Доминика. Тот мгновенно воспрянул духом, вскочил на ноги, распахнул дверь и влетел внутрь, захлопывая ее за собой.
Темнота. Ничего не видно. Под ногами что-то скрипит и хрустит, словно стекло. Доминик поскользнулся и упал. Тихо ругаясь, он поднялся снова.
- Доминик? - удивленный знакомый голос.
Инквизитор замер в ужасе. Опять? Нет, не надо! Но сам уже смотрел в ту сторону, откуда раздался тихий голос, и уже шел на свет, внезапно засиявший среди этой темноты.
Еще несколько шагов и он вышел из темного туннеля на зеленую полянку, ярко освещенную солнцем. Посреди поляны бежал ручей и исчезал в светлом лесу. На камне у ручейка под большим деревом сидела Мери - Мери?..
Мери растерянно смотрела на Доминика. Она не звала его, это не входило в ее планы. Откуда он здесь? Она знала, что это именно он, а не сон, не бесконтрольное порождение ее подсознания.
- Доминик? Вы здесь? - неуверенно спросила она, невольно прижимаясь к дереву крепче, словно боясь его.
Доминик смотрел на нее так, словно не верил своим глазам. Он сделал несколько робких шагов к ней.
- Мери? - спросил он тихо. - Это правда вы? Вы живы?
Мери почувствовала сильное желание прочистить себе уши: не послышалась ли ей эта надежда в голосе священника? Но как ужасно он выглядит!
- Что с вами? - не отвечая, спросила она. - Вас словно терзала стая диких зверей...
Он вздрогнул и оглянулся, нервно рассмеялся. Нет, тоннель исчез, он в лесу. В безопасности теперь.
- Кошмар, - успокаиваясь, сказал он и опустился в траву в нескольких шагах от Мери.
- Я тут не при чем! - автоматически насторожилась Мери.
- Я знаю. Обычный кошмар, - кивнул священник.
На ней были голубые джинсы и белая мужская рубашка, завязанная на животе узлом. Ее распущенные волосы струились по плечам, горя на солнце. Она была босая...
Доминик все смотрел на нее и никак не мог наглядеться. Она была так близко, такая живая. Господи!
- Мери, - позвал он. - Вы действительно живы?
Она улыбнулась и протянула ему руку.
- Потрогайте, я не призрак.
Он потянулся к ней, но вдруг покраснел и отдернул руку. Мери звонко рассмеялась.
- Не бойтесь. Я ничего не сделаю с вами. Слово ведьмы.
С этими словами она вскочила на ноги и подошла к ручью, обмакнула в него невесть откуда взявшееся полотенце. Приблизилась к инквизитору, опустилась рядом с ним на колени. Он насторожился.
- У вас все лицо в крови, - проговорила она тихо, с жалостью глядя на него.
Он кивнул и доверчиво закрыл глаза. Она коснулась его подбородка, приподнимая его лицо, и осторожно коснулась кровоточащих царапин влажным холодным полотенцем. Он вздрогнул.
- Больно? - испугалась Мери.
Он усмехнулся ее предположению. Она зачарованно смотрела на эту улыбку, так смягчавшую и красившую лицо инквизитора.
- Вы так красивы, Доминик, - тихо проговорила она.
Изумленный (вот так его еще никто не называл!) Инквизитор медленно открыл глаза, чтобы встретить ее восхищенный любящий взгляд. Он позволили себе ответить, тихо-тихо, едва шевельнув губами:
- Вы тоже, Мери, вы так прекрасны.
На ее лицо набежала тень, глаза наполнились слезами - она услышала его.
- Что я такого сказал? - виновато спросил он, лаская пальцами ее щеку.
Он уже не в силах был оторвать свой взгляд от нее.
- Что вы делаете? - пробормотала Мери, сказочно розовея.
- Прошу позволения... - он поднялся на колени рядом с ней.
- Позволения? - она взволнованно дышала: он был так близко!
- Поцеловать вас, - мягко ответил Доминик.
Он коснулся ее губ своими, осторожно обнял за талию, привлекая к себе. Она закрыла глаза, отвечая на ласковый нежный поцелуй...
Это продолжалось несколько минут, потом они оторвались от губ друг друга, но продолжали стоять рядом на коленях. Доминик прислонился к ее лбу своим.
- Я не верю, - пробормотала Мери. - Это просто сон.
- Это и есть сон, - напомнил Доминик.
- Ах да, - улыбнулась Мери, смущаясь.
Доминик тихо рассмеялся, Мери присоединилась к нему.
Смех стих. Ее окутывало смущение. Она хотела еще раз поцеловать его, обнять, хотела его всего, но боялась, что он опять отшатнется от нее. Пусть хотя бы обнимает ее. Но все же...
- Зачем? - сорвалось с ее губ.
Он поднял бровь.
- Зачем вы это сделали?
- Я люблю вас.
- Но вы же Инквизитор! - ошеломленно сказала она, отодвигаясь, чтобы посмотреть на него.
- Ну и что?
Он был спокоен. Она смотрела в его светлые глаза и все не могла понять, серьезен ли он.
- Вы смеетесь надо мной? - с подозрением спросила она.
- Нет. - Суровая складка пересекла его лоб. - Ничуть. Я люблю вас, это правда.
- Не могу поверить, - бормотала она, качая головой.
Он вздохнул.
- Простите меня... За тот сон.
- За... тот сон? - она опустила глаза, бледнея. - Вы хотели убить меня.
- Нет! - он обнял ее и привлек к себе. - Нет, никогда.
- Вы оставили меня. В огне.
- Я проснулся. Почему-то проснулся...
Мери вывернулась из его рук и вскочила.
- Спросите своего друга-инквизитора, чем ему так насолила маленькая колдунья-травница, за что он так ненавидит ее даже после ее смерти! - закричала Мери. - Тогда вы поймете, почему проснулись тогда!
Она топнула ногой и исчезла, оставляя его одного на зеленой полянке в лесу...
-
-
03.03.2009 в 02:06Они не справляют Рождество. Для них - это дата, но не праздник. Они могут собраться вместе в этот день, посидеть и помолчать, но это не совсем то, чего хотела Мери. Она знала, что даже Армик, самый молодой из их общины (не считая ее саму) уже не устроит этот праздник. Может быть, он отведет свою дочь к ее подружкам; может, сам посидит там; несомненно, подарит подарок, но...
Мери подняла глаза к сумрачному зимнему небу. Из-за того, что она осознала себя, какая она есть, она не стала меньше любить этот праздник. Наоборот. Рождество - свидетельство того, что даже таким, как она, доступны радости простой жизни и простого счастья. Мери тяжело вздохнула, пряча нос в пушистом воротнике шубы. Она так завидовала... Богородице. Она тоже хотела ребенка. Маленького мальчика со светлыми волосами и серыми глазами, с упрямым подбородком, как у отца...
Мери запретила себе думать об этом. Она не видела Доминика с того сна на поляне, но не могла не вспоминать его. Она еще раз тяжело вздохнула и нажала кнопку звонка.
Через минуту дверь отворилась. Она улыбнулась растерянному мужу... бывшему мужу.
- С Рождеством, Патрик!
Он улыбнулся такой приятной неожиданности и пропустил ее в дом.
- С Рождеством, Мери!
Он помог ей снять шубу и шапку. Пока он вешал это в шкаф, Мери разулась. Патрик выжидающе посмотрел на нее. Она смущенно улыбнулась и протянула небольшую блестящую коробочку с бантом. Он удивился, но улыбнулся и поцеловал ее в щеку. Мери ответила ему еще одной ясной улыбкой.
- Спасибо.
- Не открывай ее до полуночи! - предупредила она, зная его привычку.
- Хорошо, - усмехнулся он.
Предложив ей руку, он повел ее в столовую.
- У нас сегодня есть рождественская гостья! - торжественно заявил он с порога.
У него гости? Мери приготовила любезную улыбку, но ее губы застыли в полудвижении, когда она увидела "гостя", растерянно приподнявшего со стула при виде ее. Его губы скривились в странной гримасе, глаза... словно не верили увиденному. Мери рассеянно выпустила руку Патрика, не сводя глаз с Доминика.
"Это не сон! Я наконец-то вижу его, я могу дотронуться до него!"
Мери медленно пошла к священнику в обход стола и елки, пока до Доминика не остался всего один шаг.
Легкий румянец окрасил бледные щеки инквизитора, на губах расцвела счастливая улыбка: "Это не сон! Я вижу вас, вы здесь! Я люблю вас!"
- Счастливого Рождества, Доминик, - прошептала Мери, протягивая руку и робко улыбаясь.
- Счастливого Рождества, Мери, - голос священника тоже был тих.
Он коснулся руки девушки, и их пальцы переплелись...
Патрик смотрел и никак не мог понять, как могут быть они так... так...
Они невозможны!
Его кузен и бывшая жена. Священник и красивая молодая женщина. Инквизитор и ведьма, наконец! Двое людей, которых он больше всего любил на этом свете.
Патрик Сентлайт стоял и смотрел. Никак нельзя было ошибиться: это молчание, говорящее лучше любых слов; эти сияющие лица, эти встретившиеся руки.
Он горько улыбнулся, восхищаясь красотой женщины, которая ушла от него навсегда.
- Счастливого Рождества, - прошептал он тихо, отступая назад.
Они не заметили, как он покинул комнату, не слышали, как тихо щелкнула входная дверь. Они все не могли насмотреться друг на друга.
Доминик коснулся щеки Мери, ощущение гладкой нежной кожи под пальцами сводило его с ума. Это был не сон, наконец-то не сон, и она, живая, реальная, прекрасная, так близко!
- Мери, - выдохнул Доминик, не в силах ничего сказать больше. - Я люблю вас!
- Это не сон, - проговорила Мери, несмело протягивая руки, чтобы коснуться светлых коротких волос.
Ее рука замерла, снова на самом деле коснувшись его головы. Он смотрел на нее в ожидании, его глаза горели. Мери осмелела и обняла Доминика за шею. Его руки обвились вокруг ее талии, а губы потянулись к ее губам...
конец.
-
-
03.03.2009 в 12:10ЭЭЙ,это же "Блесс" называется? куда дели пусечку?! зачем обидели и забыли?!! не хочу такой конец!!!
и у меня когнитивный диссонанс-ведьма и инквизитор хорошо представляются тётей и дядей,а Блесс исключительно с анимешной рожей,причем вылитым главным героем из "Дворецкого":/
скока лет назад оно было написано?
-
-
03.03.2009 в 17:36Ой, читатели! Оо
На самом деле написано было лет... а я не помню, сколько. До 2003 года это точно. Давно.
"Дворецкого" я не смотрела, но что-то анимешное в Блессе есть, ага.
Сама не знаю, как такой конец вышел